Сволочи - [11]
...а сам тут же склоняется над пацаном, потерявшим сознание.
Следом за доктором из штабного домика выскакивают радист с наушниками на голове и полковник Вишневецкий.
— Пошел! — приказывает радисту полковник, а сам исчезает в домике.... чтобы тут же появиться на пороге с немецким «шмайсером».
Он задирает ствол автомата вверх и дает длинную очередь в солнечное утреннее небо...
Горы устрашающе и многократно повторяют громовой звук автоматной очереди и...
...ДРАКА прекращается.
Все замирают, как в последней сцене гоголевского «Ревизора».
И во внезапно наступившей тишине снизу, из-за поворота, на территорию школы, надсадно воя перегревшимся двигателем, с трудом въезжает белый фургон «Казплодовощторга» с новой партией таких же «сволочей»...
...Перед штабным домиком выстроены в две шеренги полсотни пацанов...
Кто-то уже переодет в альпийскую униформу, кто-то еще не успел ее получить — стоят в своем гражданско-тюремном тряпье, а кто-то — кто выскочил из бани, чтобы принять участие в «толковище», — в одних трусах, кальсонах, совсем голыми, стыдливо прикрываясь руками, шайками, обрывками газеты «Казахстанская правда»...
Напротив них, утираясь от пота и крови, — полтора десятка кадровых и «вновь обращенных» офицеров НКВД в спортивной форме...
Они сгруппировались у входа в штабной домик, со ступенек которого Вишневецкий с автоматом в руке говорил:
— Затеять драку из-за шайки горячей воды и потому, что кто-то пролез без очереди получить обмундирование, — полный идиотизм! Мы рассчитывали набрать пятьдесят отчаянно смелых парней, а получили полсотни безмозглых сявок и дешевок, которых нужно было бы еще внизу перестрелять, а не тащить сюда в горы! И в следующий раз...
— Виноват, Антон Вячеславович... — прервал Вишневецкого доктор в белом халате, испачканном кровью. — Я мог бы этого мудака отнести в медпункт?
Пацан, который валялся без сознания, стал приходить в себя.
— Носилки нужны?
— Не смешите, Антон Вячеславович. — Доктор поднял пацана на руки и понес его в медпункт.
— Так вот, — продолжил Вишневецкий, — в следующий раз зачинщиков...
— ...исключат из школы!!! — дурашливо прокричал кто-то из пацанов, и весь строй весело захохотал.
— Правильно, — подтвердил Вишневецкий. — Зачинщиков исключат из школы, спустят вниз в город и там расстреляют.
— Кончай парашу гнать!.. — раздался другой голос из строя. — Нас по закону даже судить нельзя — мы малолетки!..
— Судить нельзя, — подтвердил Вишневецкий. — А шлепнуть — запросто. Чтоб ты потом никому не похвастал, что был в этой школе. Расписку помнишь?
Строй недоверчиво и подавленно молчал.
— Всем привести себя в порядок. Разойдись!
Голые помчались в баню домываться, непереодетые — к складу за обмундированием...
Один, пробегая мимо Кости и Тяпы, на ходу крикнул:
— Что, Художник херов, перетрухал или ссучился?!
Тяпа мгновенно подставил бегущему пацану ногу, и тот полетел кувырком по каменистому плато с криком:
— Суки рваные!.. Падлой буду, пришью обоих!!!
У фургона «Казплодовощторг» конвойные в штатском прощались с полковником Вишневецким.
— Все, Антон Вячеславович... Последняя партия.
— И слава Богу, — ухмыльнулся Вишневецкий.
Пауза. Наконец конвойный решился, спросил со «значением»:
— «Вниз» никого спускать не будем, а, Антон Вячеславович?
Вишневецкий подумал и равнодушно ответил:
— Погодим. Еще не вечер...
СПОРТГОРОДОК ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ. ДЕНЬ. ПАСМУРНО...
Пять групп по десять человек уже переодеты в теплую спортивную альпийскую форму. На головах вязаные шапочки. Шапочку каждый носит по-своему...
Все группы вместе со своими «воспитателями» и тренерами заняты обучением и тренировками.
Первая учится плести альпинистские узлы манильскими тросами...
...вторая вынесла из щитового барака длинные столы — собирает на них и разбирает заново короткий немецкий автомат «шмайсер»...
...третья — лазает по шестам и канатам, осваивает веревочную лестницу...
...четвертая группа бросает тяжелые десантные ножи в два щита из толстых досок, прислоненных к задней стенке штабного домика. На щитах силуэт человека в натуральную величину. Силуэт, как плакат с мясной тушей в довоенном гастрономе, разделен на части и пронумерован. От попадания ножа в ту или иную часть тела зависит оценка...
...пятую десятку пацанов два немца и переводчик обучают сверлению шурфов в скале для закладки взрывчатки...
Тяпа и Котька-художник в одной группе. Занимаются лазаньем по подвесным шестам и канатам...
Худенький, маленький Тяпа все никак не может забраться по канату выше, чем на полтора-два метра. Обессилев, падает на землю.
Костя Чернов и еще пара пацанов, словно обезьяны, взлетают по шестам и канатам на пятиметровую высоту!..
— Почему это они могут, а ты нет?! — рявкает тренер на Тяпу.
— Ну, Жора, ты даешь! — говорит Тяпа. — Да потому...
— Я тебе, сопляку, не Жора, а Георгий Николаевич! — тренер за шиворот поднимает Тяпу с земли. — Твои же кореша могут...
— Сравнил жопу с пальцем, — спокойно говорит Тяпа. — Они «форточники» и «скокари». Они привыкши по стенкам в окна лазить. А у меня, Георгий... как там тебя... Николаич, — другая специальность. «Щипач» я, понял?
— Ты мне мозги не пудри! — строго говорит тренер. — Ты по «убойной» статье шел и за «групповуху»...
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Продолжение весьма забавной и увлекательной серии из жизни представителя семейства кошачих – кота Мартына (Кыси), редкого хама и плейбоя :). На этот раз он отправляется в Америку на поиски любомого хозяина Шуры Плоткина. На пути его (естественно!) ждут сексапильные Кошечки и куча приключений.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.