Свои собаки грызутся, чужая не приставай - [8]
Бальзаминов входит и раскланивается.
Те же и Бальзаминов.
Антрыгина. Здравствуйте, Михайло Дмитрич! Я давно хотела с вами познакомиться и очень рада, что вы пришли. Садитесь, пожалуйста!
Красавина. Ну, и сядь!
Бальзаминов (Красавиной). Да уж я сам-с… (Раскланивается.)
Красавина. И садись, коли просят.
Бальзаминов садится.
Антрыгина. У вас, должно быть, служба не очень грудная?
Бальзаминов. С девяти часов до половины третьего-с; а на дом редко когда дают-с.
Пионова. Оно и видно, что вам делать-то нечего; то-то вы по всей Москве и ходите.
Антрыгина. Ах, какая ты, Анета! Отчего ж и не ходить? Погода теперь прекрасная.
Бальзаминов. Проминаж-с.
Пионова. Хорош проминаж, через нею Москву!
Антрыгина. Разумеется, без цели не стоит ходить. У них, может быть, есть цель; почем ты знаешь! Может быть, им кто-нибудь нравится в этой стороне. Вероятно, вы за этим и ходите в нашу сторону?
Бальзаминов (конфузясь). Да-с, так точно-с!
Антрыгина. Вот видите ли, я и угадала.
Пионова. Мудрено было угадать! (Бальзаминову.) А можно вас спросить, кто это вам нравится в этой стороне?
Бальзаминов. Это я должен сохранять в глубине души своей-с.
Антрыгина. И очень вы ее любите?
Бальзаминов. Для моей любви нет границ и нет слов-с, чтобы выразить.
Антрыгина. Вот как! Это, должно быть, очень приятно, когда так любят. Слышишь, Анета?
Пионова. А я так думаю, что оттого и нет слов, что сказать-то нечего.
Бальзаминов. Конечно, кто знает много стихов хороших-с, тот сейчас может прибрать на всякий случай-с; а кто если не знает, как же он выразит свои чувства!
Антрыгина. А вы много стихов знаете? Я ужасно люблю стихи.
Бальзаминов. Я больше все чувствительными стихами занимаюсь, которые выражают любовь-с и разные страдания. А то много ведь стихов написано теперь и таких, которые ничего не выражают; так те для меня неинтересны-с.
Антрыгина. Скажите какие-нибудь, мы послушаем!
Красавина. Ну, и скажи, послушаем!
Бальзаминов. Прикажете чувствительные?
Антрыгина. Ах, сделайте милость, чувствительные.
Бальзаминов.
Красавина. Что-то, брат, нескладно.
Бальзаминов. Есть и другие-с.
Антрыгина. Какие же это такие?
Бальзаминов. Пастух, ищущий своей пастушки. Голос нежный. Так и в книжке напечатано. А то я знаю и жестокие-с.
Антрыгина. Скажите жестокие!
Бальзаминов.
Красавина. Да что ты все про пастухов наладил? Нужно очень! Вот невидаль какая! Ты хорошие какие-нибудь скажи! Про ерцогиню какую либо про прынца.
Бальзаминов. У меня дома тетрадь есть для стихов-с. я в нее и вписываю; если прикажете, я принесу-с. Только что хороших стихов достать негде-с, у нас в суде никто этим не занимается, только разве один Устрашимов.
Антрыгина. А вы разве в одном суде служите?
Бальзаминов. В одном-с и даже за одним столом-с.
Пионова. Как я вам завидую.
Антрыгина. Вы, значит, его хорошо знаете?
Бальзаминов. Как же не знать-с? Пять лет вместе служим-с.
Пионова (тихо Антрыгиной). Ну, вот и спроси про вторник.
Антрыгина. Мне хотелось бы от вас слышать, что он за человек. Одна моя знакомая очень им интересуется.
Бальзаминов. Я не знаю, как говорить-с. Как бы не вышло чего.
Антрыгина. А что же может выйти?
Бальзаминов. А ежели он узнает-с.
Антрыгина. Не беспокойтесь, не узнает. А разве он дурной человек?
Бальзаминов. Одно слово, разбойник-с.
Антрыгина. Как разбойник ?
Бальзаминов. Душегубец-с.
Пионова. Какой вы вздор говорите! Скучно слушать!
Бальзаминов. Помилуйте, какой же вздор, когда есть примеры-с.
Антрыгина (с испугом). Что вы говорите? Ах, боже мой! Он убил кого-нибудь?
Бальзаминов. Нет, не убил-с, а хочет убить до смерти-с.
Пионова. Уж не вас ли?
Бальзаминов. Да, меня-с. Ей-богу! (Антрыгиной.) Только уж вы, сделайте одолжение, ему ничего не говорите-с!
Антрыгина. Да что вы! Я его и не знаю.
Бальзаминов. Нет, это вы нарочно-с. Он сказывал, что вы с ним знакомы, только у вас теперь ссора вышла.
Антрыгина. Ну да! То есть мы были знакомы, а теперь уж все кончено.
Бальзаминов. Это очень хорошо-с.
Пионова. В самом деле? Вам это нравится?
Бальзаминов. Да как же-с! Что же можно от него ожидать, коли он разбойник. Кроме неприятности, ничего-с. Теперь вы представьте себе: за что же он меня хочет убить до смерти-с? За то, что я к вам в дом пришел-с? Так уж ведь это кому счастье-с! Зачем же мне от своего счастья бегать! Притом же, я человек с большим вкусом-с, у меня вкусу-то гораздо больше, чем у Устрашимова, а средств к жизни нету-с. Следственно, я должен их искать. Кабы мне теперь средства-с… А про Устрашимова я бы много мог сказать, да по-товарищески не годится. Я только одно скажу, что человек самой черной души.
Пионова. Вы нам вот что скажите: во вторник Устрашимов был в суде?
Антрыгина. Да, сделайте одолжение!
Бальзаминов. Во вторник? Позвольте-с! Он во вторник был дежурный, целый день в суде-с и ночевал там.
Пионова (Антрыгиной). Ну, что! говорила я тебе.
Бальзаминов. Если человек со вкусом, да не имеет средств, это ужасное положение-с! В мечтах все представляется богатство и даже во сне-с…
