Своевольная красавица - [57]

Как, к примеру, аппетит, который он нагулял, избавляясь от Олвина.

Самое время для полуденной трапезы.

Через четыре дня, когда Катриона попыталась выскользнуть из объятий мужа, он с недовольным ворчанием прижал ее к себе, но тут же отпустил. А затем выбрался из постели вслед за ней.

— В этом нет никакой необходимости, — заявила Катриона чуть позже, стоя в полутемной конюшне и наблюдая за Ричардом, седлавшим ее кобылу. — Я в состоянии сделать это сама.

— Хм…

Катриона сверкнула глазами, продолжая препираться, хотя и понимала всю бесполезность этого занятия.

— Никто тебя не просил. Мог бы оставаться в теплой постельке.

Затянув подпругу, он посмотрел на нее.

— Не вижу смысла оставаться в постели, когда тебя там нет.

Хмыкнув в свою очередь, Катриона ухватилась за седло, намереваясь взобраться на лошадь. В мгновение ока Ричард оказался рядом, поднял ее и посадил в седло. Она вставила ноги в стремена.

— Не пройдет и двух часов, как я вернусь.

Ричард молча кивнул и направился к выходу, чтобы отворить двери конюшни.

Внезапно из соседнего стойла высунулась огромная лошадиная морда. Конь крутил головой и вращал белками, косясь на кобылу Катрионы. Та, испугавшись, рванулась в сторону.

Ричард уставился на громадное животное.

— Откуда, к дьяволу, он взялся?

— Это Гром. — Придерживая кобылу, Катриона перевела взгляд на виновника беспокойства. — Обычно его держат в другой части конюшни, но там сейчас ремонт.

Конь фыркнул и беспокойно переступил ногами. Катриона вздохнула:

— Никак не успокоится. Каждый месяц разносит в щепки свое стойло.

— Может, застоялся? — Взобравшись на ворота соседнего стойла, Ричард посмотрел сверху на могучее животное. Своим именем гладкий дымчато-серый конь, очевидно, был обязан шуму, который производили его тяжелые копыта. — Это жеребец?

— Да, производитель нашего табуна. Зимой кобыл держат отдельно, в другом помещении.

Насмешливо фыркнув, Ричард спрыгнул на землю.

— Бедняга. — Он метнул укоризненный взгляд на Катриону. — Представляю, что он испытывает. — Она презрительно повела носом. — Распорядись, чтобы его чаще выгуливали — не меньше одного раза в день. Иначе придется чинить стойло и лечить покусанных конюхов.

— К сожалению, выбирать не приходится. Гром не позволяет на себя садиться.

Ричард посмотрел озадаченно.

— У него прекрасная родословная. Нам был нужен производитель, а его владелец не мог на нем ездить. Одним словом, удачная сделка.

— Хм. Но это не означает, что он безнадежен.

Катриона пожала плечами:

— Он сбросил всех конюхов в долине. Поэтому зимой он бездельничает и донимает всех своим бешеным нравом.

— Его можно понять.

Задрав нос, Катриона указала на двери.

— Мне нужно добраться до круга раньше, чем наступит рассвет.

Проворчав что-то неразборчивое, Ричард повернулся и зашагал к выходу. Катриона тронула кобылу и, держась подальше от Грома, проводившего их жалостным ржанием, проследовала к выходу.

— Сильный пол! — буркнула она себе под нос. Проезжая мимо другого представителя сильного пола, ожидавшего ее у распахнутой двери, Катриона встретилась с ним взглядом и услышала собственный голос, заверявший его:

— Я скоро вернусь.

Это прозвучало как обещание. Словно ее молитвы — всего лишь перерыв, и по возвращении они предадутся обычным утренним утехам. Брови Ричарда насмешливо поднялись — он явно воспринял ее импульсивные слова именно таким образом. Мысленно чертыхнувшись, Катриона сжала каблуками бока лошади и умчалась прочь.

Похоже, ей не отвертеться от дневной трапезы во вкусе Ричарда. Катриона поморщилась, не желая признавать, что приятное возбуждение в ее крови никак не связано со скачкой.

Ричард наблюдал за ее стремительной скачкой. Когда она удалилась достаточно далеко, он извлек из кармана подзорную трубу, которую нашел в библиотеке. Настроив ее, он взглянул на покрытую снегом землю впереди Катрионы.

Ни единый отпечаток копыт, ни след ноги не портили снежный ковер.

Опустив трубу, Ричард изогнул в мрачном удовлетворении губы. Существует немало способов обеспечить безопасность его колдуньи.

Два дня назад он прокатился к ее кругу. Даже он, не подверженный местным суевериям, почувствовал загадочную силу, парившую над рощей из ольхи, вяза и тиса — деревьев, которые не часто встретишь в здешних местах. Обойдя лесок, Ричард с удовлетворением отметил, что невозможно приблизиться к кругу, миновав открытое пространство, которое он только что просматривал в подзорную трубу.

Ричард предпочел бы находиться рядом с Катрионой, но пока самое большее, что он мог сделать, так это наблюдать за ней издалека.

По крайней мере, подумал он, когда стремительно мчащаяся фигурка исчезла за небольшим холмом, таким способом он хоть частично удовлетворит собственнический инстинкт, бывший частью его натуры и ставший в последнее время неодолимым.

С этой мыслью он двинулся к дому. И вдруг остановился. Нахмурившись, он бросил взгляд на конюшню, затем круто повернулся и зашагал к двери.

— Где он? — проворчала Катриона, просовывая голову в ворот платья. — Вот что получается, когда связываешься с распутником. И выходишь за него замуж.

Хмыкнув с явным отвращением, она сгребла в охапку костюм для верховой езды и бросила его на стул.