Своенравный подарок - [132]

– Мне ничего не передавали, – ответила она и, не дожидаясь приказа королевы-матери, дернула шнурок звонка, вызывая горничную. Служанка явилась быстро, и Тони попросила: – Позови маркизу де Монрени, скажи, я срочно хочу ее видеть. Если леди не явится сама, я прикажу страже привести ее, так и передай, – добавила жестко Тони.

Она не позволит какой-то высокомерной выскочке вести себя подобным возмутительным образом. Тони казалось, леди достаточно умна, чтобы не ударяться в мелочную месть, особенно после той отповеди на первой прогулке, и, кажется, ошиблась. Пока ждали статс-даму, Антония, хмурясь и кусая губы, мерила шагами уже готовую гостиную, а Наринна внимательно наблюдала за ней, скрестив руки на груди.

– Сама справишься? – уточнила она и, получив молчаливый кивок, опустилась в кресло, замерев там безмолвной фигурой.

Маркиза де Монрени появилась достаточно быстро, однако она не скрывала недовольства вызовом, и реверанс граничил с небрежным. Ровно до тех пор, пока ее взгляд не остановился на молчаливой королеве-матери. Лицо статс-дамы слегка побледнело, зрачки расширились.

– Леди, мне стало известно, что вы не передали просьбу ее величества, адресованную мне. По какой причине? – холодно поинтересовалась Тони, встав перед женщиной.

– Наверное, это горничная, я попросила ее известить вас. – Объяснение маркизы звучало гладко, но откуда-то Антония знала, что это ложь.

– Вы хотите, чтобы я вызвала сейчас эту горничную и допросила ее? – Герцогиня прищурилась. – Миледи, советую вам очень хорошо подумать в следующий раз, и, если вас попросили лично передать просьбу, не стоит перекладывать это поручение на другие плечи. – Антония посмотрела Селисии в глаза. – Мне не нужна война, – совсем тихо, четко произнесла она. – Но если вы и дальше будете продолжать, боюсь, долго при дворе не задержитесь. И никакие покровители вам не помогут. Всего хорошего. – Тони развернулась и потеряла всякий интерес к статс-даме.

А после ухода маркизы она закончила обсуждение с управляющим, и они с Наринной занялись выбором будущих фрейлин из числа придворных дам Айвены.

Следующие дни до торжественного приема в честь наследника и его супруги оказались полны приятных сюрпризов, и в первую очередь от Ива, как ни странно. Тони ужасно умилило, когда Тересия по большому секрету сообщила, что его светлость пригласил графиню де Охеду для личной беседы на предмет пристрастий собственной супруги.

– И что ты ему сказала? – хихикая, спросила Антония, сгорая от любопытства. Интересно, что же задумал ее медведь?

– Правду, конечно. – Тересия выразительно посмотрела на подругу. – Что из цветов ты любишь ирисы, к драгоценным камням относишься ровно, но любишь всякие оригинальные и необычные украшения. А еще он спрашивал, любишь ли ты животных. – Графиня усмехнулась.

Антония закатила глаза и уже не сдержала громкого смеха – подруги сидели в том самом внутреннем садике, вход в который был возможен только из личных королевских покоев.

– Он что, хочет подарить мне котенка? – выговорила она, чуть успокоившись.

– Мне кажется, да. – Тересия немного виновато вздохнула и покосилась на Тони. – Я сказала, что у тебя их никогда не было…

Юная герцогиня постаралась изобразить удивление как можно правдоподобнее, когда во время прогулки по парку, которые стали регулярными, слуга передал ей корзинку, накрытую пледом. Она ощущала, что Ив где-то рядом и наверняка напряженно ожидает ее реакции, поэтому, обнаружив внутри именно то, что предполагала, – пушистый серый комочек, с недовольным попискиванием пытавшийся стащить с шеи бантик, Антония была в восторге. Животных она в самом деле любила, а уж котята не могли не вызвать умиление, особенно такие очаровательные, как подаренный супругом.

Еще были оставленные в местах, где она точно сможет их найти, ирисы, и Антонии стоило больших трудов сдерживаться и не улыбаться во весь рот при встрече с Ивом – почему-то ей казалось, начни она расспрашивать о цветах, муж будет отнекиваться. Потому что когда Тони поинтересовалась насчет котенка, доблестный герцог изо всех сил попытался изобразить недоумение. «По-моему, кто-то ужасно смущается признаваться, что ухаживает за мной!» – мелькнула у нее ехидная мысль, но старания де Ранкура были приятны, и Антония не стала вводить его в еще большее замешательство, требуя каких-то объяснений и тем более признаний. Ей достаточно было действий, они ведь говорили о чувствах гораздо лучше, чем слова. В том, что чувства все-таки есть и королева-мать права, Тони верила, ведь сердце ее не обманывало. Взгляды, прикосновения, улыбки – точнее, та, особая, которой Ив улыбался только ей, – всё намекало на то, что он относится к своему Огонечку с трепетом. У Тони у самой замирало сердце при взгляде на широкоплечую фигуру мужа, и ее уже не волновали бывшие любовницы, которые пытались обратить на себя внимание Ива, едва он появлялся в пределах видимости. Де Ранкур их совсем не замечал, как и попытки сделать ему всякие предложения с помощью веера. Одну из таких бесстыдниц прямо на прогулке Ив осадил сам, подойдя к ней и высказав оторопевшей соблазнительнице в лицо: