Свободный Охотник - [54]

Я даже вспотел.

В какую игру он со мной сыграл, мерзавец, что ему было нужно?

Наверное, я немножко сошел с ума, потому что не нашлось разумной силы, которая удержала бы меня в постели. Я встал, стараясь не потревожить жену, и прокрался в детскую комнату. Дочь, наоборот, спала очень крепко (ее так называемый «мертвый сон» был причиной энуреза, с которым мы боролись). Я будил ребенка долго и мучительно. Поднимал человечка с кроватки, ставил на ноги, трепал за нос и за щеки, пока не добился своего. Я спросил: знает ли она, куда ушел наш с ней новый друг? Она, конечно, не знала. Я спросил: о чем они в таком случае разговаривали перед тем, как он ушел? Дочь не желала стоять и вместо ответа валилась обратно. И глаза не желала открывать. Однако я был тверд. Мне хорошо запомнилась картина, подсмотренная днем из окна кухни — они с мальчиком сидят на скамейке и мило о чем-то болтают. О чем? «Про мою фамилию, — пробормотала дочь, не открывая глаз. — И про твою, и про то, сколько мне лет…» Про фамилию? Я удивился. Зачем, что за странный интерес? Ведь фамилию своего отца он не знал. И почему не спросил у меня, если это было важно? Или это как раз было неважно? «А еще он меня сфотографировал», — похвастался ребенок, окончательно проснувшись. Малышка заползла к себе под одеяло и вдруг захныкала. Разбудить-то ее разбудили, а как вернуться в сон — не объяснили. На звуки прибежала моя жена, встрепанная и тоже немножко сумасшедшая…

— Ты знаешь, что кварцевое сердце бывает внутреннее и внешнее? — спросила меня дочь, успокаиваясь. — Чтобы пролезть сквозь внешнее, нужно иметь крысиный хвост, жесткий и цепкий.

— Бредит, — перепугалась жена.

— Тихо, — зашипел я, — просто засыпает.

Она засыпала. Уже в полусне, свернувшись клубком, всхлипнула:

— Пульс мира сместился к югу. А у вас с мамой какое сердце, тоже кварцевое?.. — и на том голосок ее кончился.

Только ночь, к сожалению, не кончалась. Я ничего не рассказал жене, не ответил ни на один из ее лютых вопросов. Потому что допер наконец, что за червь грыз мою душу. Вовсе не чужие неприятности прогнали сон из нашей квартиры, и вовсе не чужой человек объявился в нашей жизни — вот такой казус, такой анекдот…

CONTINUE

23

— И все-таки, дорогой мой друг, зря ты поставил свои монады на ноль, — озабоченно говорит гип Связи. — Тысяча — это немало.

— Будем считать, что я вернул тебе средства, потраченные на ритуал, — шутит Свободный Охотник. — Пусть мой проигрыш уйдет в кассу дворца.

— Что ж, это твои монады… Прошу тебя, друг, — обращается властитель к системному жрецу, — не уходи, побудь здесь. Помолись, чтобы нам никто не мешал.

Есть люди, которым с готовностью подчиняются даже Их рабы, есть просьбы, которые выполняются с обязательной радостью на лице. Жрец упруго встает с пола. Вернулось его время. Опять понадобился его голос, его близость к высшим силам Галактики. Однако смотрит он почему-то не на хозяина, а на гостя, глаза в глаза, и говорит он с неожиданной яростью:

— А ведь ты, гип Узора, так и не признался, какова твоя вера. Я думаю, тебе просто не в чем признаваться. На самом деле ты слишком горд, чтобы показать свой трепет перед Священной Восьмеркой, оттого и прячешься за ужасными, грязными, нелепыми словами. В этом и состоит твоя главная ошибка.

Свободный Охотник изумленно молчит.

— Со временем ты поймешь, — победно заканчивает жрец. — Вовсе не стыдно быть маленьким в сравнении с тем, что неизмеримо больше.

Гип Связи, пряча усмешку в кулаке, весело поглядывает на гостя. И тот вдруг горячится:

— Да не существует никакой Священной Восьмерки!

Теперь молчат все.

— Что ты сказал? — выдыхают два рта одновременно.

— Систем ваших пронумерованных не существует! Потому что мир — это одна Система, понимаете? Система без названия, Единая. Люди растворены в ней, находятся внутри единого организма, разве вы не чувствуете этого?

— Я — внутри кого-то? — уточняет гип Связи. — Знаешь, друг, мне твоя вера нравится ничуть не больше, чем нашему жрецу. Надеюсь, ты не обиделся.

Гость не обиделся, отнюдь нет.

— Быть маленьким и зависимым действительно не стыдно, когда масштаб выбран правильно. Но вы, Истинные, просто представить себе не можете, до какой степени мы с вами малы и зависимы.

Отвечает жрец — с мрачным удовлетворением:

— Понимаю. Теперь понимаю… Что ж, теория Единой Системы имеет хождение среди некоторой части технического персонала, хоть ее и отвергает большинство умнейших и честнейших людей Галактики. Но тогда я верну тебе, гип Узора, твой же вопрос, которым ты пытался унизить меня во время очищающей беседы. Кто создал эту Систему, если она одна-единственная и других не существует?

— Ох, и настырный ты парень, — ворчит Свободный Охотник. — Все равно ведь мы с тобой не договоримся… — Он отворачивается, чтобы напомнить гипу Связи. — Ты хотел мне о чем-то рассказать, высокородный?

— Да, мой дорогой, пройдем в молельню.

— Если ты веришь в Единую Систему, — громко говорит жрец в удаляющиеся спины, — тогда ты должен верить и в Героя?

— Если должен, значит, верю, — не останавливается Свободный Охотник.

Ему смертельно надоел этот спор.