Свободные звезды - [13]

— Не догадываешься?! Где твоя мать? — рявкнул он.

— У меня нет матери. Она умерла, когда я была маленькой.

— Не — ет, — протянул мужчина. — Твоя мать — Ийлин Таннис! Я сразу узнал тебя, когда увидел на корабле. Почему ты включила передатчик? Кому подала сигнал? Когда должен прибыть челнок?

Он вновь ударил меня, потому что я промолчала. Ни на один из этих вопросов у меня не было ответа.

— Меня вырастил отец. Я ничего не слышала о своей матери! — поднявшись с кровати после очередного удара, крикнула ему в лицо. — Я понятия не имею, кто вы! Я вообще ничего не знаю! Меня зовут Маша Громова. Моя мать умерла. Мой отец умер. Моя бабушка умерла. Мой дед умер. Идите вы в… — сказала куда, — потому что я тоже хочу умереть! Еще раз ударишь меня, я сломаю тебе руку. Это так же больно, как когда бьют по лицу!

— Четыре с половиной циклиды до старта, — доложил женский голос. — Запуск дополнительных реакторов произведен.

— Я тебе верю! — неожиданно произнес черный комбинезон. — В духе Ийлин — спрятать своего ребенка на дикой планете, думая, что не смогу до него добраться. Но она ошиблась, моя маленькая инори!

Он протянул руку, вновь коснулся моего лица. У меня там что, медом намазано?

— Твоя мать — преступница. Она приговорена к смерти, но бежала от правосудия. Ее вина настолько тяжела, что, по законам Империи, ложится на три поколения. Тебя казнят, Маша Громова, — произнес он ровным голосом, будто… будто сообщил, что мне пришло письмо, — за то, что совершила анора Ийлин Таннис.

Обошел вокруг меня. Осматривал, словно прикидывая, как лучше убить.

— Знаешь, как казнят в тюрьмах рагханов? — чужой палец коснулся моей головы. — Выстрелом в затылок. Тебя поставят на колени и зачитают обвинение. Затем палач нажмет спуск, и ты отправишься к своим богам.

— Что она сделала… такого? — облизнув губы, спросила я.

— Измена, — ответил он. — Она изменила… не только мне, инори! Твоя мать предала Империю. Она — в «Свободных Звездах», которые, моя маленькая инори, запрещены законом. Каждый, кто примкнул к сопротивлению, надлежит уничтожению. Инакомыслие — это зараза, смертельная болезнь, которую мы искореняем, убивая разносчиков. Затем — карантин. Зачистка тех, кто им близок, кто с ними одной крови. Только так можно остановить эпидемию.

И тут… я поняла! Поняла! Картинка сложилась. Мать знала, что мне грозить смерть, поэтому оставила на далекой планете, попросив отца… Если, конечно, он — мой отец! Ладно, допустим, попросила отца, чтобы тот подготовил меня. Она знала, что за мной придут. Кто? Когда? Быть может, меня должно было забрать сопротивление, а подобрал крейсер рагханов с… этими на борту?!

— Но ты можешь остаться в живых, — продолжал Гахри. — Если будешь делать то, что я прикажу.

— Что ты прикажешь?

— Ты будешь работать на меня. Против них. Твоя мать бросила тебя в младенчестве, словно ненужную вещь, но Император будет добр к тебе, если верно послужишь ему. Этим ты сможешь искупить вину своей семьи. И я тоже… буду добр к тебе!

— Вы хотите, чтобы я стала вашим агентом? Шпионом?

— Не только, моя маленькая инори! Ты станешь моей рагхнари, — произнес он, и… я не смогла это перевести.

Кинула на Гахри удивленный взгляд. Поймала в ответ… вовсе не удивленный. Я много раз встречалась с подобными. После них мужчины переходили к действиям. Вернее, начинали распускать руки.

— Сколько тебе лет?

— Я не понимаю в ваших циклидах…

— Возраст по счету твоей планеты?

— Девятнадцать, — сказала ему.

Отец не был уверен, когда я родилась, поэтому мы с бабушкой просто выбрали дату. В середине февраля. Мне так захотелось.

— Тебе почти десять циклов, и скоро ты вступишь в совершеннолетие, маленькая аранка, — произнес Наставник, видимо, пересчитав мои годы на привычную для него систему времяисчисления. — Когда оно придет — то, что до сих пор спало в тебе, спрятанное вашими богами, проснется. Наступит черед взрослым желаниям и страстям. Я стану тем, кто поведет тебя по этому пути. У тебя ведь не было мужчин?

— Не твое дело! — заорала на него, потому что он коснулся шва моего комбинезона. Положил руку на плечо, повел по соединению, начав от воротника у ключицы. Ткань угодливо расходилась, послушная движению его пальца. Это была особенность местной одежды, которую оказалось не только легко надеть, но и так же легко снять. — Руку убери, а то сломаю. Я тебя предупредила!

Послушался. Я торопливо соединяла шов, думая… Если решит взять силой — ему не жить, и плевать, что меня пристрелят! Словно прочитав мысли, Гахри усмехнулся мне в лицо.

— Не было, — удовлетворенно произнес он. — Поэтому ты дашь мне то, что задолжала твоя мать.

Он был прав. Прав! Я… я даже не целовалась ни с кем, потому что мужчины вызывали глухое отторжение, словно я — не женщина вовсе, а биоробот какой‑то, c первичными половыми признаками. Неужели это особенность другой расы, чья кровь текла в моих венах?

— Три циклиды до старта, — напомнил вежливый женский голос.

— У тебя будет время подумать, инори! Ты согласишься или умрешь. Знай, твоей генетической карты крови хватит, чтобы подтвердить родство с Ийлин Таннис. И для того, чтобы суд вынес смертный приговор.