Свободное радио Альбемута - [47]

— К счастью, — сказал я, — мы не стоим перед подобной дилеммой.

— Так или иначе, нас не должно сильно занимать, кто же они такие, твои таинственные друзья. Важно лишь, каковы их намерения.

Я был вынужден согласиться с Филом. Единственное, что продолжало меня занимать, это утверждение о заговорщиках, сделанное римской сивиллой, что олицетворяла межгалактическую коммуникационную сеть — именно в таком качестве я ее воспринимал. И пока с меня довольно.

Глава 20

Той ночью во сне я принял новую информацию о Садассе Сильвии. Сон был ярким, цветным. В сиянии красок мне явилась огромная книга в кожаном переплете, на котором горели четкие золотые буквы:

АРАМПРОВ

Невидимые руки открыли книгу и положили на стол. Внезапно появился не кто иной, как Феррис Ф. Фримонт — угрюмое лицо, тяжелый подбородок; с мрачным видом он взял большую красную автоматическую ручку и вписал свое имя в книгу, которая оказалась толстой разлинованной тетрадью.

Потом вошла пожилая дама в белом халате — такие носят медсестры, — в очках с толстыми стеклами, точь-в-точь как у Садассы; с деловитой скупой улыбкой она захлопнула тетрадь, сунула под мышку и торопливо ушла. Дама очень напоминала Садассу. Знакомый мне квази-человеческий голос искусственного интеллекта произнес:

— Это ее мать.

Вот и все. Одно слово написано, три произнесены вслух — итого четыре. Я мгновенно пробудился, сел в постели, потом встал и вышел из спальни. Мне захотелось выпить кофе.

Арампров — конечно же, имя ее матери. Арампров — мать Садассы. Она записала Ферриса Ф. Фримонта, не кого-нибудь другого… но куда? На обложке тетради значилось «АРАМПРОВ». Ее имя, имя тайной подрывной организации. И красная авторучка — очень похожая на ту, что я купил Садассе.

«Красный цвет, подрывная организация, запись в тетради, старая мать Садассы… Господи!» — повторял я про себя, пока сидел на кухне и глядел на закипающий кофейник.

Нет, это не сон. Мне передавали информацию — в ясной лапидарной форме и без промежуточных инстанций. Информация не оставляла место для сомнений — подобно политической карикатуре, она сочетала графику и текст, изображение и слово.

На меня обрушилась лавина дополнительных сведений, исходящих из того же источника. Вот почему было столь важно встретиться с Садассой — дело не в ней, а в ее матери, ныне покойной. Теперь я это осознал, понял до конца. Увиденная мною сцена имела место давным-давно, во время Второй мировой войны. Феррис Фримонт был молод — ему еще и двадцати не исполнилось. Миссис Арампров, убежденная коммунистка, убедила юношу вступить в партию. Они были соседями, жили в Пласентии, в одном квартале. Компартия активно работала среди мексиканцев, занятых на сборе урожая в округе Орандж. Побочным результатом этой деятельности и явилась вербовка Фримонта в партийные ряды.

Сие оказалось не просто одиночным, случайным эпизодом в жизни юного Фримонта. Черты его личности — неразборчивость в средствах и безмерное стремление возвыситься, отсутствие какой-либо твердой системы ценностей и всепоглощающий нигилизм — превратили Ферриса именно в то, что искала госпожа Арампров. Она скрыла факт его членства в партии и перевела Фримонта в особую категорию. Феррис Фримонт превратился в тайного агента, «крота», законсервированного до поры до времени, — а именно до той поры, когда он сможет занять свое место на политической сцене Америки.

Новая информация напугала меня. Садассе известно, что ее мать являлась активистом калифорнийского отделения Коммунистической партии США. Еще ребенком она видела Ферриса Фримонта и позднее, когда он вышел на политическую арену, уже после смерти матери, его узнала. Но никому не сказала об этом. Боялась.

Неудивительно, что она изменила имя.

Лучше бы мои незримые друзья не снабжали меня этими сведениями — теперь я знаю слишком много. Да к тому же я знаком с пока еще живой дочерью миссис Арампров!.. Чего мне ждать дальше?

Садасса Арампров — единственный живой свидетель того факта, что президент Соединенных Штатов является тайным агентом коммунистической партии. А это означает — так следует из передаваемой мне информации, — что компартия совместно с советскими политическими убийцами, руководимая КГБ и под прикрытием антикоммунистических лозунгов, захватила власть в США.

Садасса Арампров, страдающая раком лимфатических желез в стадии ремиссии, знала об этом; я знал об этом; компартия в СССР или по крайней мере некоторые ее члены знали об этом; и знал об этом сам Феррис Фримонт.

Эпизод с рекламой обуви мог бы изъять меня из этого списка — одним знающим стало бы меньше. Неизвестно кем посланная отравленная стрела, нацеленная в мое сердце, слетела с тетивы за несколько дней до встречи с Садассой. Совпадение? Возможно. Но неудивительно, что ВАЛИС и операторы ИИ-сети решительно стали на мою защиту. Еще несколько часов, и накануне встречи с девушкой, с которой мне предстояло действовать вместе, я стал бы жертвой ДАНа.

Противнику — столь же сильному, как и мои друзья — едва не удалось расстроить нашу встречу. Только всезнающий ВАЛИС предотвратил столь близкую опасность.

Что же теперь делать? Чего от меня ждут? Почему ВАЛИС остановил свой выбор именно на мне — из сотен миллионов людей? Почему не на редакторе какой-нибудь солидной газеты, не на видном тележурналисте, не на известном писателе или одном из политических противников Ферриса?