Свобода в широких пределах, или Современная амазонка - [25]

Тоня прибежала на следующее утро. Вера Васильевна только Виктора на работу проводила — и она явилась.

— А я вам вчера мешать не хотела. Пусть, думаю, побудут одни, давно все-таки не виделись.

— Глупости, — сказала Вера Васильевна, — не молоденькие. Шульга тут вчера целый день торчала. Я бы ей не только Белочку, а не знаю что отдала, только бы уходила.

— Да ты что! Белочку насовсем отдала? Такую хорошую собачку? Давай я ее у тебя возьму для Павлика?

— Да не насовсем, — сказала Вера Васильевна. — Она внучке понесла поиграть, сегодня вернет. Но, может, и правда отдать? Может, лучше без собаки ехать?

— А куда?

— Сначала в Ленинград, а потом, может, и за границу.

— Это к Антону твоему, что ли? — спросила Тоня. — Я разденусь.

— А то к кому же!

Вера Васильевна поставила чайник. Они сели в большой комнате около круглого стола на тяжелые, как танки, кресла.

«Приперлась с утра пораньше, — подумала Вера Васильевна. — Чаем ее пои! Как будто я ей кто-нибудь!»

— У нас, между прочим, новость, — сказала она. — Антону Бельяминовичу профессора дали.

— Да ты что! Поздравляю. Значит, ты теперь профессорша? Когда поедешь?

— Не знаю еще. Надо ведь, чтобы паспорт был чистый, да?

— А он у тебя какой?

— Печать о браке стоит. А что если потерять? Тогда ведь новый дадут, а печать можно и не ставить. Скажу в милиции, что незамужняя. Может, поверят?

— Попробуй. А вещи-то уже собрала?

— Что ты! Тут столько забот. Рояль вот нужно кому-то продать, машину. Вещей очень много.

— Рояль мне ставить некуда, — сказала Тоня. — А вот от пианино я бы не отказалась. Сейчас все детей музыке учат.

— У тебя ка рояль и средств не хватит. Он небось не одну тысячу стоит. А машину ты видала? Какая она?

— Голубая, старой марки.

— Старая?

— По очень хорошая, а внутри все в коврах.

— Номер не запомнила?

— Не посмотрела.

— Ты, конечно, Аркадия рассматривала. Как бы он машину но разбил. Трасса-то сложная, а он первый раз. На автобазах знаешь как шоферов учат? Он сначала, даже если водительский стаж имеет, год или больше поблизости ездит, привыкает. И только потом на большее плечо выходит. И все равно аварий много. А тут сразу по приискам. Не знаешь, в какой район?

— Он не говорил.

— А что такое ЦЗС? АЗС я знаю — это автозаправочная станция. Но это тут ни при чем. А ЦЗС?

— Может, ценные золотые слитки? Он же на прииски поехал.

— А если нападут? Боюсь я за машину. Да и с Аркадием что хочешь сделают. А тут еще видишь как пуржит. Одни волнения!

— Ты печень береги, — сказала Тоня. — Вещи-то как будешь продавать?

— Пока не решила. Думала через комиссионный, но там поинтересоваться могут, откуда. До Виктора дойдет.

— А то давай я на толкучке продам. У меня и знакомые женщины есть. Недели за две-три все продадим.

— Не обманут?

— Я их давно знаю.

— Может, действительно так лучше? А то дойдет до Виктора. Зачем его раньше времени волновать?

— Ну и договорились. А у меня к тебе дело: дай сто пятьдесят рублей. Через месяц отдам. Срочно надо.

— Мне Виктор уже говорил. Но ведь книжка-то на него.

— Ты скажи, что купить себе что-нибудь хочешь. Он тебе после больницы обязательно даст.

— А зачем тебе деньги?

— Колечко в «Алмазе» есть с сапфиром.

— Нет, — сказала Вера Васильевна, — на такую ерунду, извини, не могу. У меня и так сейчас с Виктором отношения сложные. Зачем мне его по мелочам обманывать?

— Значит, только по-крупному?

— Что по-крупному?

— Врешь, говорю, мужу только помногу. Все вы, тихони, такие.

— Ты меня, пожалуйста, не оскорбляй. И веди себя прилично. Не куда-нибудь, а в хороший дом пришла. Чаю хочешь?

— Как же — профессорша! Ну, погоди! Ты у меня это запомнишь!

— А ты мне не грози. И что это вообще за мода — орать на больного человека?

— Я думала, ты меня отблагодарить захочешь, что я в почтальонки к тебе заделалась. А ты как собака на сене.

— И отблагодарила бы, — сказала Вера Васильевна, — если бы ты себя вести умела.

А сама подумала: «Нет, я ей вещи продавать не дам. Обжулит обязательно. Лучше Анну Ивановну попрошу. Пускай дольше будет, зато человек надежный».

Тоня ушла, сердито хлопнув дверью. И у Веры Васильевны неприятный осадок после разговора остался. Всегда у них с Тоней так: друг без дружки скучают, а сойдутся — и, если без мужей, редко мирно расстанутся. Конечно, если мужья рядом, то разговор другой, тут и за ними следить нужно, чтобы не перепили, и пожаловаться друг дружке — в их присутствии, чтобы знали, как досаждают, — приятно, да и вообще нечего свои секреты женские перед ними обнаруживать. А без свидетелей из-за пустяка могут полаяться. Тоня ни в чем уступить не хочет, даром что младше и опыта меньше имеет. А Вере Васильевне у ней учиться нечему, она-то уж жизнь повидала. И тут одной искры достаточно, чтобы ссора разгорелась. А не видеться тоже тяжело — привыкли, помогали не раз одна другой, да и вообще нужно же с кем-то посоветоваться. Только дорого это стало обходиться, особенно после того, как Сергей уехал на прииск и семьями они перестали собираться. А тут еще Тонька выступает направо и налево. Вера Васильевна, конечно, точных данных об этом не имеет, но догадывается и такое поведение одобрить не может. И это тоже на отношениях сказывается. Тем более что на Веру Васильевну такой человек внимание обратил, — она теперь должна себя блюсти и дурным поступкам потакать не может. Кольцо ей, видите ли, захотелось!