Свобода в изгнании. Автобиография Его Святейшества Далай Ламы Тибета - [21]

Глава третья Вторжение: начало бури

В день накануне оперного фестиваля летом 1950 года я как раз выходил из ванной комнаты в Норбулингке, когда почувствовал, что земля под моими ногами заколебалась. Был поздний вечер, и я, болтая с одним из слуг, умывался перед сном. Удобства тогда были расположены в небольшом строении в нескольких ярдах от моего жилища, так что я находился вне здания, когда это произошло. Сначала я подумал, что у нас случилось еще одно землетрясение, так как Тибет подвержен сейсмической активности. И в самом деле, войдя вовнутрь, я заметил, что несколько картин висят криво. Сразу после этого вдали послышался оглушительный грохот. Я выскочил наружу, а за мной несколько уборщиков. Пока мы вглядывались в небо, последовал еще один удар и за ним еще один. Это было похоже на артиллерийский залп — что, как мы предположили, было причиной шума и вибрации: такого рода испытания проводились тибетской армией. Всего последовало тридцать-сорок взрывов.

На следующий день мы узнали, что это были совсем не военные испытания, а на самом деле, природное явление особого характера. Некоторые люди сообщили даже, что видели странное красное зарево в небе в том направлении, откуда исходил шум. Постепенно выяснилось, что его видели по всему Тибету: и в Чамдо, около 400 миль на восток, и в Сакья, 300 миль к юго-западу. Я слышал даже, что это явление наблюдали в Калькутте. Когда масштабы такого странного события стали осознаваться, люди, естественно, начали говорить, что это было больше, чем простое землетрясение: это было предзнаменование.

С самого раннего возраста у меня был большой интерес к науке. Поэтому, естественно, я хотел найти научное объяснение этого необычайного события. Когда несколько дней спустя я увидел Генриха Харрера, я спросил его, каково, по его мнению, объяснение не только толчков, но, главное, странного небесного явления. Он выразил уверенность в том, что эти два явления связаны. Скорее всего, это был разлом земной коры, вызванный движением вверх всего горного массива.

На мой взгляд, это звучало правдоподобно, но маловероятно. Почему разлом земной коры сопровождался заревом в ночном небе и громовыми раскатами и, кроме того, как могло произойти, чтобы это явление наблюдалось на таком большом расстоянии? Тогда я считал, что теория Харрера не объясняет всего произошедшего. И даже теперь я остаюсь при этом же мнении. Возможно, научное объяснение существует, но, как я чувствую, случившееся выходит за пределы науки на настоящее время, это что-то воистину таинственное. В этом случае мне гораздо легче допустить, что я был свидетелем чего-то метафизического. Во всяком случае, было ли это предостережением свыше или просто голосом недр, но после этого ситуация в Тибете стала быстро ухудшаться.

Как я уже сказал, это событие произошло как раз перед оперным фестивалем. Спустя два дня предзнаменование, если это было оно, начало исполняться. Ближе к вечеру, во время представления, я увидел, что по направлению ко мне бежит гонец. Когда он добежал до моей ложи, его сразу же проводили к Татхагу Ринпоче, Регенту, который занимал другую половину. Я сразу понял: что-то произошло. В нормальных обстоятельствах правительственные дела должны были быть отложены до следующей недели. Естественно, я был почти вне себя от любопытства. Что бы это могло значить? Наверное, случилось что-то ужасное. Но так как я был еще совсем молод и не имел никакой политической власти, я должен был ждать, пока Татхаг Ринпоче не найдет нужным рассказать мне о том, что произошло. Однако, я давно уже обнаружил, что можно, встав на ящик, заглянуть в окно, находящееся высоко в стене между его комнатой и моей. Когда гонец вошел, я залез наверх и, затаив дыхание, стал подглядывать за Регентом. Пока он читал письмо, я довольно хорошо мог видеть его лицо. Оно стало очень серьезным. Через несколько минут он вышел, и я слышал, как он отдавал приказ созвать Кашаг.

В свое время я узнал, что письмо, которое получил Регент, было в действительности телеграммой от губернатора Кхама, резиденция которого находилась в Чамдо, и в ней сообщалось о нападении китайских солдат на тибетский гарнизон, в результате которого погиб дежурный офицер. Это была действительно печальная новость. Уже прошлой осенью имели место нарушения границы китайскими коммунистами, заявлявшими о своем намерении освободить Тибет от рук империалистических агрессоров — что бы это ни означало. И это несмотря на то, что все китайские чиновники, живущие в Лхасе, были высланы в 1949 году.

Походило на то, что теперь Китай собирается осуществить свою угрозу. В таком случае, как я теперь хорошо понимал, Тибет подвергался очень серьезной опасности, потому что наша армия насчитывала не более восьми с половиной тысяч офицеров и рядовых. Она никак не могла бы противостоять одержавшей недавно великие победы Народно-Освободительной Армии Китая (НОАК).

Я помню совсем мало об оперном фестивале того года, только наполнявшее меня чувство отчаяния. Мое внимание не могли привлечь даже магические танцы, исполнявшиеся под размеренный звук барабанов, их участники были облачены в причудливые костюмы (некоторые были наряжены скелетами, олицетворявшими Смерть) и двигались торжественно и ритмично, следуя канонам древней хореографии.