Свобода учиться. Игра против школы - [63]

Я в своей жизни побывал и игроком, и зрителем и по опыту могу сказать, что в неформальной игре больше внимания уделяется красоте игры, а не победе. Эта красота может заключаться в новых, необычных движениях, которые позволят вам проявить себя, улучшить свои физические способности и при этом скоординировать свои действия с остальными. Неформальная игра в своем лучшем проявлении не что иное, как оригинальный групповой танец, где игроки создают собственные танцевальные фигуры в пределах правил, согласованных с остальными. При этом каждый думает о том, чтобы не наступить на ногу партнеру. Мне также приходилось играть и в формальные игры, где на кону была победа университетской команды в чемпионате, это было очень далеко от творчества и танцев. Там ради выигрыша ты всем наступаешь на ноги.

Так что же нас учит большему, необходимому для жизни, – формальная игра или неформальная? Мне ответ кажется очевидным. Жизнь – это неформальная игра. Правила этой игры можно менять бесконечно, и вы обязаны принять участие в их создании. В конце игры нет ни победителей, ни проигравших; все мы в конце концов окажемся в одном и том же месте. Уживаться и ладить с людьми гораздо важнее, чем победить их. В жизни самое главное – как играть, сколько удовольствия вы получите по ходу игры и сколько радости принесете окружающим. Все эти уроки ребенок усваивает в неформальной игре, и они куда более важны, чем научиться у тренера подавать крученый мяч или быстро проскользнуть ко второй базе. Я ни в коем случае не против профессионального спорта для тех, кому этого очень хочется, но такой спорт не должен исключать свободную игру, особенно когда речь заходит о том, чтобы извлечь из нее уроки и жить насыщенной жизнью.

Майкл Гринберг, бывший ученик школы «Садбери Вэлли», выразил примерно те же мысли о неформальном спорте, что и я, но более поэтично. Вот отрывок из его сочинения:

«За все годы, что мы играли [в «Садбери Вэлли»] в активные игры, такие как футбол, американский футбол или баскетбол, не было ни одной серьезной травмы, разве что незначительная ссадина или синяк. Все играли в обычной одежде, у нас не было никакой специальной защиты, которую обычно требуют. Как же объяснить, что игроки в защите настолько часто травмируют друг друга? Потому что в организованной игре, когда мы смотрим на спорт (или на жизнь) с точки зрения достижения, победить важнее, чем не причинить кому-нибудь вреда. Поэтому совсем неважно, сколько на нас надето защиты или сколько мы говорим о «достойном поведении в спорте», – игроки все равно будут получать травмы. Когда мы играем (или живем) для веселья и удовольствия, для красоты процесса, когда все, что мы делаем, нам в радость, тогда самым главным для нас становится не задеть кого-нибудь, не лишить кого-то возможности тоже радоваться вместе с нами… Участие в занятии, где в поисках важного опыта физическое столкновение неодинаковых тел и объединение одинаковых душ трансформировалось через командную работу в стремление к личному совершенству, надежности и ограничивающему контролю, осталось для меня самым важным в жизни. Я уверен, что на остальных это влияло точно так же»{195}.

Чему учит социодраматическая игра

Не только в неформальном спорте, но и в других социальных играх дети учатся важным вещам, необходимым для жизни в обществе. В качестве иллюстрации могу привести реальный пример своего рода игры на воображение – исследователи истолковали ее как социодраматическую, – где дети распределяют роли и следуют сюжетной линии. По всему миру именно этот вид игры наиболее популярен среди детей от трех до шести лет.

Исследователи Ганс Ферт и С. Р. Кейн записали на видео, как две девочки, Энни (пять лет и одиннадцать месяцев) и Бет (пять лет и два месяца), играли в раздевалке детского сада в игру на воображение{196}. Энни начала игру, предложив: «Давай как будто мы завтра вечером идем на бал и нам нужно приготовиться». Бет согласилась, взяла в руки платье и сказала: «Это как будто мое платье». Этим она продемонстрировала подруге, что принимает идею игры и очень хочет использовать именно этот реквизит. Дальше девочки 20 минут разбирали предметы одежды и аксессуары и обсуждали, что будет на балу. Большую часть времени они торговались, кто кем будет и кто что будет использовать. Они спорили из-за нарядных вещей, телефона, столика, бинокля, а также из-за того, кто где будет спать в ночь перед балом. В каждом маленьком споре каждая приводила аргументы, почему именно она должна играть эту роль или почему именно ей нужна определенная вещь. Но делали они это очень тактично, чтобы не обидеть друг друга.

Затем, когда Энни и Бет практически договорились по этим вопросам, в раздевалку вошла еще одна девочка, Кейла (четыре года и девять месяцев), и попросилась в игру. Девочки приняли ее, и все втроем, уже с Кейлой, они заново начали обсуждать реквизит и роли. Каждая отстаивала свою точку зрения: что носить, что именно будет происходить на балу, кто старше и у кого выше статус в игре. Чтобы игра не прекращалась, девочки должны были договориться по важным вопросам.