Свобода совести - [17]

Король и император считались викариями (заместителями) Христа, тогда как папа — лишь викарием св. Петра. Карл Великий, активно вмешивавшийся в ход церковных соборов и оказывавший серьёзное влияние на их решения, ввел институт «государственных посланцев» (missi dominici), которые следили в том числе и за тем, насколько благочестиво ведут себя миряне и клирики. Советник Карла, англо-сакс Алкуин утверждал, что в мире существуют три могущественные силы: папство в Риме, Византийская империя и держава Карла. Последняя сила, по его мнению, являлась наивысшей, так как Христос назначил Карла руководителем христианского народа (populus Christianus).

Эти и другие факты дают современному американскому исследователю Г. Берману основания для справедливого, на наш взгляд, утверждения о том, что система церковно-государственных отношений в Западной Европе к концу I тыс. н. э. была «аналогична той, что господствовала в Восточной Римской империи». В Англии законы Этельреда (ок. 1000 г.) утверждали: «христианский король является Христовым наместником среди народа христианского, и он должен с величайшим усердием отмщать преступления против Христа». Однако ересь считалась преимущественно духовным проступком и наказывалась анафемой (отлучением от церкви). Разветвлённой системы церковных наказаний за ересь вплоть до XII в. не существовало, а кары за неё, предусматривавшиеся древнеримским пра

37

вом на последнем этапе его развития, постепенно перестали применяться.

Таким образом, к концу I тыс. н.э. на Западе, так же как и в Византии, закрепилась система религиозного принуждения, а ограниченная веротерпимость распространялась лишь на иудеев. Для адекватного понимания роли церкви в данной трансформации обратимся вначале к анализу некоторых положений Нового Завета.

Первое, что представляется очевидным — это отсутствие в проповеднической деятельности Христа и апостолов каких-либо насильственных действий. Обращаясь к апостолам, Иисус говорил: «если кто хочет (здесь и далее при цитировании Библии курсив мой. — М. С.) идти за мною — отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф 16:24). После того, как некоторые ученики оставили Иисуса, он обратился к двенадцати апостолам с вопросом: «не хотите ли и вы отойти?» (Ин 6:67). Очевидно, Христос предполагал наличие желания следовать за ним. Можно привести и отрывок из Апокалипсиса: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3:20).

Апостол Павел, придя в Афины, хотя и «возмутился духом при виде этого города, полного идолов» (Деян 17:16), но не стал укорять местное население, а попытался доказать, что он проповедует веру в того, кого под именем «неведомый Бог» уже чтут здесь многие (Деян 17:22-34). Павел утверждал право каждого поступать «по удостоверению своего ума» (Рим 14:5), подчеркивая, что основой праведности перед Богом является индивидуальная совесть человека: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон. Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их... » (Рим 2:14-15). Апостол указывал на важность внутреннего определения человеком собственной правоты или неправоты, которое базируется опять-таки на совести (1 Кор 2:11, 10:27-29). Естественно, совесть может подсказывать человеку и неправильные решения — «некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное, как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется» (1 Кор 8:7).

Но возможна и другая ситуация — если язычник поступает праведно, то он «приятен» Богу, а уже верующих в него, но творящих дела неправедные поразит «скорбь и теснота» (Рим 2:9-10, см. также Деян 10:34-35). Наконец, в Первом послании к Коринфянам апостол Павел утверждал: «Ибо, хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле,- так как есть много богов и господ много, — Но у

38

нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им» (1 Кор 8: 5-6). Выражение «у нас» не только предполагало наличие у христиан субъективного религиозного опыта, но и теоретически не исключало возможности сходных суждений о своих богах у тех, кто не принадлежал к христианской общине.

Конечно, вряд ли можно сделать вывод о наличии в Новом Завете очевидного обоснования необходимости свободы совести и тем более — религиозного плюрализма. Однако мысли о примате совести в религиозных делах, о возможности и важности творения прежде всего добра, ценность которого не умаляется и в том случае, если оно исходит от иноверца, выражены в христианском Священном Писании, на наш взгляд, достаточно явно.

В Новом Завете не менее определённо отражена и иная тенденция. Будучи религией монотеистической, христианство последовательно утверждает свою монополию на обладание истиной. Последнее приведенное высказывание апостола Павла предваряется фразой: «идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого» (1 Кор 8:4). Апостол Павел в принципе не отрицал возможности преследований за неверие в Христа: «Если отвергшийся закона Моисеева... без милосердия наказывается смертью, То сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (Евр 10:28-29). Религиозная практика язычников решительно осуждается: они «принося жертвы, приносят бесам, а не Богу» (1 Кор 10:20). Елима —волхв, пытавшийся отвратить римского проконсула от веры в Христа, немедленно ослеплен апостолом Павлом «рукой Господней» (Деян 13:8-11). Апостол Петр говорил о необходимости заграждать «уста невежеству безумных людей» (1 Петр 2:15).