Свобода на продажу: как мы разбогатели - и лишились независимости - [101]

Те же самые вопросы, касающиеся управления экономикой и международных институтов, корыстолюбия и глобализации, — вопросы, которые после 11 сентября были объявлены непатриотическими и опасными, — после наступления кризиса внезапно стали не просто уместными, но и жизненно важными. Важное соглашение, обеспечивавшее связь неолиберальных свободных рынков и западной демократии, которую творцы американской политики последовательно поддерживали и пропагандировали, нарушалось в стране и за рубежом. Даже Алан Гринспен, верховный жрец дерегулирования, бывший глава Федеральной резервной системы, признался в обращении к Конгрессу: «Чтобы существовать, вам нужна идеология. Вопрос в том, правильная она или нет. И вот что я вам скажу: да, я обнаружил слабое место. Я не знаю, насколько это существенно или непоправимо, но я был очень огорчен данным фактом».

Справедливо ли то озлобление, которое сопровождало уход Буша, или его режим просто не отразил основную ценность, существовавшую в тот момент — примат обогащения над всем остальным? Пакт, заключенный в Америке после 11 сентября, был принят сторонами добровольно и в течение нескольких лет пользовался большой популярностью.

Накануне инаугурации Обамы неправительственная организация «Фридом хаус», которая исследует состояние демократии в разных странах мира, опубликовала доклад о свободе в Америке. Его авторы выразили

серьезную обеспокоенность попытками расширить прерогативы исполнительной власти без обычного рассмотрения их Конгрессом и судебными инстанциями, экстрадициями без соблюдения законных процедур, ненадлежащим обращением с заключенными в тюрьмах США и прослушиванием без санкции суда в нарушение американского законодательства.

Однако подход Америки к гражданским свободам должен, говорилось в докладе, оцениваться, по крайней мере отчасти, в контексте ее истории в сравнении с другими периодами военного времени. Отмеченные нарушения закона уже стали предметом рассмотрения, и решения по ним уже приняты благодаря «нормальной работе американской системы», хотя часто с некоторой задержкой: «Свободная пресса и независимая судебная система по–прежнему являются основой американской демократии, они необходимы для сохранения свободы в нашем обществе». Процесс пересмотра и урегулирования конфликтных ситуаций уже начался: «Это более значительный и более важный факт, который вселяет в 'Фридом хаус' уверенность в демократическом будущем Соединенных Штатов. Американская демократия реагирует на нарушения, что позволяет ей стать более стабильной».

Это оптимистическое заключение было в определенной степени оправданным. Писаная конституция Америки уцелела даже после внесения поправок. Президентская кампания 2008 года восстановила определенное доверие в стране и за рубежом к американской демократии. Обама соединил сбор пожертвований от крупнейших корпораций (это обычная форма финансирования в обмен на покровительство) с широкомасштабной кампанией среди населения. Одной из характерных черт этой кампании стало привлечение к выборам миллионов афроамериканцев и тех, кто ранее не был зарегистрирован в качестве избирателей. На выборы пришли миллионы граждан, которые прежде не утруждали себя процедурой голосования: так велики были их апатия или антипатия.

Что касается гражданских прав, то многие либералы предполагали: при Обаме большинство законодательных актов, принятых во время правления Буша, будет полностью изменено. Первые шаги нового президента не разочаровали: Обама начал с ряда распоряжений, среди которых были закрытие тюрьмы в Гуантанамо, прекращение деятельности военного трибунала и введение ограничений в практику следователей в соответствии с армейским уставом. Это означало на деле запрет пыток, который Конгресс не смог утвердить в начале 2008 года, когда обсуждал закон «О финансировании расходов на национальную оборону». Это были в значительной мере символические шаги. В то же самое время он посылал другие, менее обнадеживающие сигналы. Высокопоставленные сотрудники его администрации одобрили продолжение программы ЦРУ по переправке узников в другие страны без законных на то оснований и по задержанию подозреваемых в терроризме на неопределенно долгое время без решения суда, даже если они были арестованы далеко от зоны военных действий. Напрашивается вопрос: в чем моральное преимущество авиабазы Баграм перед Гуантанамо? Что особенно печально, администрация сохранила легальную возможность возобновления в определенных ситуациях деятельности военных трибуналов. «Мы прокладываем новый путь вперед, принимая во внимание безопасность американского народа и необходимость подчиняться верховенству права, — заявил юридический советник Белого дома Грегори Крэйг. — Это послание мы хотели бы адресовать и борцам за гражданские права, и сторонникам Буша». Не менее мрачное послание получили те, кто ожидал изменений в том, что касается слежки и прослушивания переговоров. Обаме была нужна как можно более широкая политическая поддержка, чтобы решить стоявшую перед ним основную задачу: преодоление экономического кризиса. Зато он мог много потерять и мало выиграть, давая республиканцам повод для критики по вопросам, которые он не рассматривал как насущные.