Свобода Маски - [203]

— Да.

— Тогда, — кивнул профессор. — Я верю, что соглашение заключено.

— Только не предлагайте пожать вам руку, — сказал Мэтью, бросив последний взгляд на мертвое тело Матушки Диар, лежащее на полу Фэлла, затем отвернулся, перебрался через труп Мартина, покинул комнату, а затем и дом, чтобы найти фальшивую дочь Нэша.

Глава сорок третья

Рассвет красным росчерком озарил восток, когда двух человек, которые заговорили, привязали к стволам пушек на стене и пропустили через их тела десятифунтовые ядра, после чего внутренности этих шпионов кровавыми брызгами высыпались в море.

Остальные три смерти не были таким легким — казнь с помощью пушек была своеобразным проявлением милосердия от Профессора Фэлла. Быстрая смерть.

Покинув дом профессора, Мэтью долго колотил в запертую дверь дома Нэша и, наконец, получил отклик. Он вошел в комнату мужчины, голову которого обхватывали пропитавшиеся кровью повязки. Нэш встретил молодого человека в своих покоях, где он тихо напивался при свете одинокой свечи.

Мэтью нашел Берри спящей и невредимой, рядом с нею мирно спала миссис Нэш. Несмотря на спокойствие спящих и на то, что Берри не получила никаких травм, внутри у Мэтью все закипело от злости. Поймав Нэша за шиворот, он грозно прорычал ему, что если он или его жена забудут, что Берри Григсби находится сейчас под их защитой, и ответственность за ее благополучие всецело лежит на их плечах, он убьет их без колебаний.

Лишь выйдя из дома, Мэтью понял, что за последние сутки его жизнь и его характер претерпели крутые перемены: он не только заключил добровольное соглашение с Профессором Фэллом — он с искренней и холодной беспощадностью угрожал почти незнакомому человеку жестокой расправой…

Резко накатила усталость. Мэтью подумал, что сейчас ему и впрямь могут понадобиться зелья профессора, потому что нервы его были настолько взвинчены, что уснуть самостоятельно он бы точно сейчас не смог. После одной только схватки с Матушкой Диар кошмары начинали атаковать его наяву, а голова нешуточно раскалывалась.

Но отдыхать не было времени. Мэтью понял, что отдохнет, только если упадет в обморок от усталости, не иначе.

Мероприятие на площади можно было назвать довольно веселой сценой, если кто-то и впрямь мог наслаждаться, видя, как от вопящих, стонущих и бьющихся в агонии людей живьем отпиливают конечности.

Держась в стороне от этого жуткого действа, Мэтью издали наблюдал, как сжигали обезображенные торсы троих шпионов, и в малиновом свете костра слышались их жуткие вопли. Зрителей было немного. Два скрипача, аккордеонист девочка с бубном играли какие-то нелепые веселые песенки — видимо, профессор приказал своим музыкантом подбодрить экзекуторов во время этой нелегкой работы. Строгий и торжественный в своем черном костюме, Фэлл стоял здесь же, занятый разговором со своими людьми, которые держали окровавленные ножовки. У одного из палачей был топор.

Никаких вопросов своим пленникам Фэлл во время действа уже не задавал. Он просто раздавал команды, и руки и ноги отпиливал один из его наемников, нанося удары в такт музыке. Раны тут же прижигали каленым железом, чтобы приговоренные к казни враги дожили до конца празднества. Отрубленные конечности складывали в большой кожаный мешок. Фэлл объявил, что куски его дорогих гостей отправятся в море, чтобы устроить пиршество акулам, и лица его беспомощных врагов — и без того обескровленные — становились белее известки. Те, кто отказался говорить, были приговорены стать подкормкой для рыб по частям, однако профессор заверил, что если в последнюю минуту они дадут ему какие-то ценные сведения, смерть может быть заменена на более милосердную.

— Теперь, — обратился Фэлл к пленникам со скрещенными на груди руками, когда казнь должна была только начаться. — Кому-нибудь есть, что сказать?

Первый человек — один из тех, кто заговорил — рассказал, что он был узником в Кардиффе, в тюрьме, и его освободили вместе с шестью другими специально для этого рейда две недели назад. Он ничего не знал, кроме уже известного имени — Кардинал Блэк. В его задачу входило лишь выполнять приказы в обмен на еду и выпивку.

— Подготовьте этого человека, — сказал Фэлл и пила начала работу. — Мне нужна более ценная информация, — пояснил он остальным двум, перекрикивая вопли и музыку. — Дайте мне что-то ценное или повторите судьбу остальных.

Удивительно, что могла сделать пила и осознание того, что части твоего тела скормят акулам.

Пока солнце медленно поднималось на горизонт, Мэтью стоял напротив дома Берри. Он не имел ни малейшего понятия, сколько она проспит в доме Нэша. Он не мог снова увидеть ее такой, да и понимал, что встреча с ней, пока дурман наркотика владеет ее разумом, будет попросту бессмысленной. Он знал, что ему нужно сделать, и понимал, что в самом лучшем случае у него есть тридцать четыре дня, чтобы успеть.

Но он все же задержался у дома Берри на некоторое время. Зашел внутрь, сел в кресло и устало уставился в окно, наблюдая за тем, как солнечные лучи становятся ярче, и ожидая, что Берри, быть может, вернется сюда. У него было достаточно времени, так как люди профессора еще занимались подготовкой к поездке: седлали лошадей и собирали необходимые запасы в дорожные сумки.