Свобода. Храбрость быть собой - [17]

Этот старик действительно обладал психологическим прозрением. Эти двое влюбленных также недоумевали: «Что это за наказание? Это награда!» Они обняли друг друга с большой любовью.

— Они были связаны веревкой и поэтому не могли бежать друг от друга; и они были прикованы к столбу. Долго ли можно кого-то обнимать? Пять минут, семь минут, полчаса или час?.. Через двадцать четыре часа они ненавидели друг друга… им пришлось, другого пути не было. Они вспотели, запах их тел наполнил все пространство, их экскременты… и не было никакого пути бегства. Через двадцать четыре часа старик сказал:

— Теперь дайте им одежду и освободите их.

И когда они получили одежду, то бросились в противоположные стороны; чтобы никогда больше не встречаться. Они встретились достаточно!

Окутывающая меня пелена — пелена пыли и смерти. Я ее ненавижу, но одновременно влюбленно обнимаю.

Такова шизофрения человека, расщепленность человека. Его дом разделен надвое; поэтому он не может найти мира.

Мои долги велики, мои поражения огромны, как и тяжелый и тайный стыд. И все же, когда я прошу себе блага, то содрогаюсь от страха, что моя молитва будет исполнена.

Вы сможете понять эти строки, только если я напомню вам другое стихотворение Рабиндраната, из той же книги, «Гитанджали».

В нем он говорит: «Я искал Бога и стремился к нему, сколько я себя помню, многие, многие жизни, с самого начала существования. Изредка я видел его стоящим у дальней звезды, и я радовался и танцевал оттого, что это расстояние, хотя и огромное, преодолимо. И я путешествовал и достигал звезды; но к тому времени, как я достигал этой звезды, Бог перемещался к другой. Так продолжалось много веков.

Вызов был так велик, что я продолжал надеяться вопреки надежде., я должен его найти, и я так поглощен поиском. Сам поиск — такой интригующий, такой таинственный, такой чарующий, что Бог стал почти предлогом — поиск стал сам по себе целью

И, к своему удивлению, однажды я добрался до дома на дальней звезде, против которой стояла небольшая табличка со словами- "Это дом Бога" Моя радость не знала границ — наконец я достиг! Я бросился вверх по ступеням, множеству ступеней, которые вели к двери дома. Я подходил ближе и ближе, и внезапно у меня в сердце появился страх. Когда я уже собирался постучать, меня сковал страх, которого я никогда не знал, о котором никогда не думал, который мне никогда не снился. Вот какой это был страх если это дом Бога, что я буду делать после того, как нашел его?

Теперь поиски Бога стали самой моей жизнью; найти его было бы равнозначно тому, чтобы совершить самоубийство И что я собираюсь с ним делать? Я никогда раньше не задумывался об этих вещах. Я должен был подумать, прежде чем начинать поиск: что я буду делать с Богом?

Я снял обувь и взял ее в руки, и тихо и очень медленно отступил обратно, боясь, что Бог услышит шум и, может быть, откроет дверь и скажет. "Куда же ты? Я здесь, входи!" И когда я добрался до ступеней, то побежал прочь так быстро, как никогда раньше не бегал, и с тех пор я снова ищу Бога, ищу во всех направлениях — и избегаю дома, в котором он на самом деле живет Теперь я знаю, что этот дом нужно обходить стороной И я продолжаю поиск, наслаждаюсь самим путешествием, паломничеством».

Прозрение этой истории неизмеримо. Есть искатели истины, которые никогда не думали, что я буду делать с истиной? Ее нельзя есть, ее нельзя продать, нельзя стать президентом благодаря тому, что у вас есть истина. Самое большее, что вы получите, если у вас есть истина, — это распятие

Он прав, когда говорит: мои долги велики, поражения огромны, как и тяжелый и тайный стыд. И все же, когда я прошу для себя блага, то содрогаюсь от страха, что моя молитва будет исполнена, — потому что обо всех этих вещах хорошо говорить: Бог, истина, добро, красота. Хорошо писать о них трактаты, чтобы университеты присуждали вам степени, чтобы Нобелевский комитет награждал вас премией. Об этих вещах хорошо говорить, писать, но если вы действительно сможете их пережить на опыте, то попадете в беду. Именно об этом говорит Рабиндранат. я боюсь, что моя молитва будет исполнена.

Хорошо, что Бог глух. Он не слышит молитв; иначе все вы попали бы в беду. Ваши молитвы создали бы трудности, потому что в молитвах вы очень романтичны и просите великих вещей, которыми не можете жить, которые очень тяжелы и нарушили бы вашу так называемую жизнь — продолжающуюся так гладко, хотя и в страдании.

Истина становится крестом, жизнь становится тяжелой Истина становится ядом для Сократа. Истина становится смертью для Аль Хилладж Мансура. Истина становится распятием для Иисуса Христа. А вы молитесь: «Боже, дай мне истину. Дай мне качества, которые божественны, богоподобны». Но Бог глух не случайно — он глух для того, чтобы ваши молитвы не были услышаны, и вы могли наслаждаться тем и другим: своей несчастной жизнью и своими прекрасными молитвами. Эти молитвы не будут услышаны не случайно — вы можете оставаться ревнивыми, злобными, полными ненависти, полными эгоизма и продолжать молиться Богу: «Сделай меня скромным, и, поскольку "блаженны кроткие", сделай меня кротким».