Свитки Мертвого моря. Долгий путь к разгадке - [43]

Сознательная ложь в отношении имущества наказывалась отстранением на год от «чистой пищи» и уменьшением на четверть пищевого рациона (6.24–25). Следует заметить, что ни Иосиф, ни другие авторы не говорят, что ессеи были бедными. Скорее, они совместно пользовались своим имуществом ради выгоды общины, вместо того чтобы накапливать частную собственность. Устав общины упоминает тот же самый принцип еще несколько раз (1.11–12; 5.2).

Однако, наряду с этими положениями, Устав дает понять, что индивидуумы, чье поведение он регламентирует, все-таки владели какой-то частной собственностью: «А если он проявит небрежение в отношении имущества общины, вызвав его потерю, то возместит его полностью. А если он не сможет возместить его, то будет наказан на шестьдесят дней» (7.6–8; р. 107). Возможность возмещать утраченное общинное имущество предполагает, что член секты владел какими-то частными средствами, к которым можно было прибегнуть для покрытия долга. Возможно, то же самое следует из 7.24–25 (р. 198): «И любому из людей общины, кто смешается с ним (изгнанным членом) в отношении его чистоты и его имущества, кото[рое…] старшие, приговор будет таким же: из[гнание]». Возможно, что, когда новичок вносил свое имущество в общий котел, он сохранял определенный контроль над его использованием, хотя первой заботой было удовлетворение нужд общины и ее членов.

Эта двусмысленность Устава не противоречит свидетельству Иосифа Флавия об общей собственности у ессеев. Иосиф также пишет о них:

Все действия совершаются ими не иначе как по указаниям лиц, стоящих во главе их; только в двух случаях они пользуются полной свободой: в оказании помощи и в делах милосердия. Каждому предоставляется помогать людям, заслуживающим помощи, во всех их нуждах и раздавать хлеб неимущим. Но родственникам ничто не может быть подарено без разрешения руководителей (Война 2.134 или 2.8.6).

Такая возможность подавать милостыню предполагает, что у членов общины были для этого средства.

Этот аспект прояснен в большей степени в Дамасском документе. В нем изображена община, отличающаяся от товарищества, описанного в Уставе общины. В Дамасском документе сектанты принадлежат к «станам» и, очевидно, живут в различных городах Израиля. Текст содержит законы о потерянном или украденном имуществе:

Если пропала вещь и неизвестно, кто украл ее из собственности стана, в котором она находилась, ее владелец должен поклясться клятвой проклятия и услышавший, если знает и не сообщит, — виновен. Когда возвращается долг и нет владельца, возвращающий должен сообщить священнику, и ему самому остается все, кроме барана, как жертвы за грех (9.10–14; р. 138).

Через несколько столбцов добавляется:

И никто из вступивших в Завет не должен ничего давать или брать у сынов рассвета (или преисподней), кроме оплаты. И пусть никто не вступает в товарищество по купле и продаже, не известив об этом смотрителя стана… (13.14–16; р. 142).

Затем этот принцип объясняется:

И вот Устав старших, чтобы приготовить все им потребное. Оплату как минимум двух дней каждого месяца отдают в руки смотрителя и судей. И из этого они дают на сирот, и из этого поддерживают бедного, нуждающегося, немощного старца, того, кто болен и кто попал в плен к чужому народу, девицу, у которой нет родственников, и девушку, у которой нет опекуна… (14.12–16; р. 143).

Таким образом, источники указывают на любопытное обобществление личных вещей, но не на полный отказ от частного имущества или собственности.

(3) «Чистая пища»

Иосиф Флавий счел нужным поведать о том, как ессеи совершали коллективные трапезы. Они обычно работали до пятого часа (около 11 часов утра):

Когда они опять собираются в определенном месте, опоясываются холщевым платком и умывают свое тело холодной водой. По окончании очищения они отправляются в свое собственное жилище, куда лица, не принадлежащие к секте, не допускаются, и очищенные, словно в святилище, вступают в столовую. Здесь они в строжайшей тишине усаживаются вокруг стола, после чего пекарь раздает всем по порядку хлеб, а повар ставит каждому посуду с одним-единственным блюдом. Священник открывает трапезу молитвой, до которой никто не должен притрагиваться к пище; после трапезы он опять читает молитву. Как до еды, так и после нее они славят Бога как дарителя пищи (Война 2.129-31 или 2.8.5).

Иосиф сообщает больше о трапезе ессеев, нежели свитки. Однако в ряде частностей оба источника согласуются так, что информацию последних нельзя отнести ни к какой другой секте. Ученые часто сравнивают упоминание Иосифом купания перед обедом со свидетельствами, как письменными, так и археологическими, о купании в Кумране. Одно предложение в Уставе общины связывает купание и «чистую пищу»[28] группы. Описывая нечестивцев, Устав декларирует среди прочей критики: «Пусть не входят в воду, чтобы прикоснуться к чистой пище (чистоте) святых людей, ибо очищаются лишь, если раскаялись в своем зле, ибо нечисты все преступающие Его слово» (5.13–14; р. 104). Устав также неоднократно упоминает о различных ступенях или рангах, которых достигли те или иные члены группы; статус имел важное значение в совместной деятельности, о чем пишет и Иосиф Флавий. Шестой столбец копии Устава из пещеры 1 содержит несколько пунктов наставления о проведении трапезы, во время которой «они должны есть вместе» (6.2; р. 105; эта строка следует сразу же за словами: «и пусть слушает малый большого относительно работы и денег»).