Свитки Мертвого моря - [84]

Однако всего через несколько дней он вновь подвергся нападкам со стороны тех «ревнителей Закона», которые отличались куда меньшей сдержанностью, чем Иаков. Когда Павел находился в Храме, он был атакован толпой поборников благочестия. Они восклицали: «Мужи Израилевы, помогите! этот человек всех повсюду учит против народа и Закона и места сего» (Деян. 21, 28). Вспыхнули волнения; Павла выволокли из Храма, и его жизнь была в опасности. В решающий момент его невольно спас римский офицер, который, услышав о беспорядках, явился к Храму с отрядом солдат. Павел был арестован и закован в цепи по первоначальному подозрению, будто он является лидером сикариев – террористовбоевиков из числа зилотов.

В этом месте повествование становится запутанным, так что можно заподозрить, что какая-то часть его была отредактирована или даже опущена. По свидетельству дошедшего до нас текста, Павел, когда римские воины взяли его под арест, протестовал, заявляя, что он –еврей из Тарса, и просил позволить ему обратиться к толпе, которая буквально только что едва не линчевала его. И римский офицер, «тысяченачальник полка» (Деян. 21, 31), как ни странно, позволил ему сделать это. Обращаясь к иудеям, Павел стал ссылаться на то, что учился у фарисеев, в частности у Гамалиила (знаменитого мудреца и учителя той эпохи), на свою первоначальную враждебность к «ранней церкви», свою трагическую роль в мученической смерти Стефана и, наконец, свое уверование. Все эти доводы или, возможно, какая-то часть их (какая именно – судить трудно) вызвали в толпе новый приступ ярости. «Истреби от земли такого! ибо ему не должно жить!» (Деян. 22, 22) – кричали они.

Не обращая внимания на эти призывы, римляне привели Павла в «крепость» (Деян. 22, 24), по всей вероятности – крепость Антония, служившую военной и административной резиденцией римских оккупантов. Там они намеревались устроить ему допрос и приказали бичевать его (Деян. 22, 24), чтобы выпытать правду. Правду о чем? О том, почему Павел навлек на себя столь яростную враждебность. Однако Павел уже со всей ясностью публично заявил о своей позиции. Видимо, в его речи присутствовали некие элементы, которые по причинам, которые трудно понять из текста Книги Деяний, показались римлянам подозрительными и даже опасными. Как бы то ни было, по римским законам было запрещено подвергать бичеванию человека, имевшего официальные права римского гражданства. Павел же, как уроженец Тарса и выходец из богатой семьи, такие права, безусловно, имел. Таким образом, он сумел избежать телесного наказания, однако остался в темнице.

Тем временем группа воинственно настроенных евреев, числом около сорока человек или даже более, вступила в тайный сговор. Они условились, что не будут ни пить, ни есть, пока им не удастся убить Павла (Деян. 23, 12–13). Подобную свирепую ненависть, если не сказать – готовность к мести, трудно ожидать от «рядовых» фарисеев и саддукеев. Те, кто пылали ненавистью к Павлу, явно были «ревнителями Закона». Но единственными страстными ревнителями Закона во всей Палестине в то время были те самые таинственные сектанты, священные тексты которых много веков спустя были обнаружены в Кумране. Так, например, Эйзенман обратил внимание на один фрагмент так называемого Дамасского документа, который предусматривал, что «если человек, поклявшись всем сердцем и душой следовать Моисееву Закону, совершит беззаконие, для него должно требовать возмездия».

Как же согласуется подобная свирепая карательная акция против Павла с позднейшим популярным образом ессеев – мирной, аскетической, пацифистски настроей ной секты? Мрачный заговор, кровожадный призыв «истребить из земли» Павла – все это характерно скорее для воинственных зилотов и ассасинов (специальных карательных отрядов) – кровавых сикариев. И здесь вновь налицо все основания для того, чтобы утверждать, что зилоты, с одной стороны, и «ревнители Закона» – с другой, суть одна и та же организация.

Но кто же такие эти ассасины, которых, по свидетельству Книги Деяний, выдало внезапное появление до сих пор нигде не упоминавшегося племянника Павла, каким-то образом узнавшего об их заговоре. Родственник апостола, о котором мы более ничего не знаем, предупредил о заговоре и Павла, и римлян. В тот вечер Павел по соображениям безопасности был переведен из Иерусалима. Его сопровождал более чем внушительный эскорт – 470 воинов, в том числе 200 легионеров, 200 копьеносцев и 70 всадников![114] Павел был отправлен в Кесарию, римскую столицу Иудеи, где предстал перед царем Агриппой – правителем и римским ставленником. Как римский гражданин, Павел имел право требовать суда кесаря, и он этим правом воспользовался. В результате он был отправлен в Рим, предположительно – для суда. Однако нет никаких указаний на то, что именно он пытался предпринять.

Поведав о путешествиях Павла и даже о кораблекрушении, которое он потерпел, Книга Деяний кончается. Или, лучше сказать, обрывается на полуслове, словно автора заставили прервать свой труд или кто-то взял да изъял не устраивавший его финал книги, заменив его более удобным для него окончанием. Разумеется, существует целый ряд преданий, повествующих о том, что Павел был заключен в темницу, что ему удалось добиться личной аудиенции у императора, что он был освобожден и отправлен в Испанию, что Нерон лично приказал казнить его, что он встретился в Риме (или даже в темнице) с Петром и, наконец, что он был казнен вместе с Петром. Однако ни текст Деяний, ни какой-либо иной надежный документ не дают оснований для подобных историй. Возможно, первоначальный конец Книги Деяний действительно был переработан или заменен другим. Не исключено, что автор книги, Лука, просто не знал, «что произошло дальше», и, не будучи озабочен вопросом эстетической симметрии повествования, по сути дела оборвал его на полуслове. Или, быть может, как полагает Эйзенман – о чем мы поговорим впоследствии, – Лука на самом деле знал, но сознательно не довел свой рассказ до конца, чтобы скрыть свою информированность. А может быть, рассказ был сокращен позднейшими редакторами.