Свинцовый закат - [17]
— Сэр, — услышал полковник голос смотрителя, — станция закрывается. Поезда пойдут через два часа.
Служащий проследовал дальше по платформе в поисках замешкавшихся пассажиров, коих уже и не осталось. Дойдя до конца станции, он развернулся — на платформе никого не было. Со спокойным сердцем смотритель поднялся к выходу.
А полковник Кристиан, улучив момент, незаметно спустился с платформы на пути и побрёл вдоль рельсов в непроглядную темноту подземного тоннеля. Отойдя на достаточное расстояние, чтобы его не заметили, полковник вынул из саквояжа футляр для свечи и зажег её, чтобы можно было двигаться целенаправленно. Свои дела он рассчитывал закончить до часа дня и начала движения поездов.
Направляя слабый огонек ближе к стене, полковник Кристиан шел вперед, пока не наткнулся на боковой ход. Через сеть технических коридоров полковник снова вышел к путям, а через пять минут блужданий в полутьме он заметил, как вдали по стенам тоннеля расползается тусклая желтизна. Она приближалась, и вместе с ней нарастал лязг движущейся дрезины.
Старый обходчик подъехал к нарушителю и, взяв в руку фонарь, сошел с путей.
— А, это вы, полковник Кристиан!?
— Я, мистер Эбнер.
Старик расплылся в улыбке:
— А я-то уже забеспокоился, кто тут шастает, да ещё в такое время. Давненько вы тут не появлялись. Я уж подумал, не случилось ли чего?
— Спасибо, мистер Эбнер, со мной все в порядке. Ключ при вас?
— А как же, — подмигнул обходчик. — Пойдемте.
Полковник последовал за стариком. И снова тоннель, боковые ответвления, затем спуск по колодцу со ступеньками. Постепенно подземные ходы перешли из своей цивилизованной мрачности в дикую первозданность пещер. Дойдя через горные выработки строителей до самой нижней точки подземелья, путники, наконец, остановились. Впереди ход им преградила массивная решетчатая дверь.
Пока обходчик перебирал ключи на связке, полковник, как и всегда при встрече с Эбнером, спросил:
— Как здесь, спокойно?
— Тут-то? А как же! — и в подтверждение своих слов, старик хлопнул ладонью по крепкой решетке.
— Никто не подходил близко?
— Да вертелся тут один дней пять назад. Какой-то палкой в замок лазил. Я прикрикнул, он сразу и ушел.
— Как он выглядел?
— Тот-то? Да как и все они. Морда бледнючая, борода седая, глаза водяные, ростом вам по плечо. В балахоне он был, темно-коричневом с капюшоном.
— Точно не в белом?
— Да с чего ему вдруг, — хохотнул Эбнер, — по такой грязи и в белом слоняться?
— Он что-нибудь сказал?
— А о чем ему со мной говорить? Да и мне с ним не о чем. Лишь бы не кровопийствовал, пока я на службе.
Видимо, за долгие годы службы Эбнер успел привыкнуть к белокожим жителям подземелий, и считал их чем-то вроде неотъемлемой части здешней фауны, вроде крыс и жуков.
Наконец, он нашел ключ и отворил заграждение, и полковник Кристиан, без колебания вошел в запретное место.
— Я ведь уже старик, — продолжал обходчик, — что с меня взять? А вы бы, полковник, поосторожней с ними, с кровопийцами этими. Мало что им в голову взбредет, и не посмотрят, что вы такой здоровяк.
— Не переживайте, мистер Эбнер, — улыбнулся полковник Кристиан, — у меня есть, что им предложить.
Дверь за его спиной с ржавым скрипом захлопнулась, и полковник продолжил свой путь в поисках хоть кого-нибудь из исконных обитателей здешних мест.
Искать белых кровопийц в лондонских подземельях оказалось не так уж и просто — слишком мало их осталось под городом после появления подземной железной дороги и Общества. Многие ушли подальше от беспокойного места, и никто в Обществе не знал, куда и как именно. Но те кровопийцы, кто решил остаться, отличались особой дерзостью и нежеланием уступать неприятелю, то есть, Обществу, а за одно и всем людям с поверхности земли, и пяди родных подземелий.
Всё началось с того, что строители железной дороги приспособили под свои нужды немало километров старинных тоннелей, выдав их за плод собственных трудов. Такой дерзкий захват территории отрезал малочисленных обитателей северного под-Лондона от их собратьев из южного под-Лондона. С тех пор кровопийцы пробирались друг к другу исключительно по земной поверхности под покровом ночи или в густом непроглядном тумане, что окутывал город осенью. Заодно в такие дни белые не упускали шанс поживиться и свежей кровью незадачливых прохожих.
Размышляя о подземной жизни кровопийц, полковнику подумалось, что на дерзкий план по обману оккультистов исконные жители под-Лондона вряд ли бы решились, если бы вообще додумались до такого. Те белые, которые встречались полковнику в здешних подземельях, были грубы и деликатностью в общении не отличались. Вряд ли даже самый экзальтированный масон мог бы принять такого кровопийцу за тайного вождя, да ещё обладающего сокрытым знанием. Но также знал полковник и о редких случаях, когда под городом объявлялись пришлые кровопийцы из Шотландии и даже Континента. Как они добирались до Англии и зачем, оставалось только гадать, хотя однажды полковник Кристиан своими глазами увидел, как белые дамы уплывали на лодке из Ирландии в Уэльс. Потому полковнику и думалось, что если и искать в под-Лондоне тайных вождей Ордена, то только среди пришлых кровопийц.
Как тяжела жизнь в эпоху между двумя мировыми войнами, когда старый мир рушится, а новый болезненно зарождается. Ещё тяжелее оказаться на стороне проигравших и жаждущих реванша. Покинув Россию и перебравшись в Германию, Александра не знала, что некогда родной отец желал ей смерти. Не знала она, выходя замуж за жениха родной сестры, чем обернётся для неё этот брак, из которого приличной женщине вырваться будет решительно невозможно. Александра не мечтала вернуться на родину и старалась забыть язык, на котором некогда говорила её мать, вот только война и нацистские власти рассудили иначе.
После самой кровопролитной войны мир и порядок в нём бесповоротно изменились. Запретное стало дозволенным, а явное — скрытым. Пребывая в тихой гавани, которая обещает стать эпицентром назревающего противостояния, солдат невидимого фронта, безутешный монах, хитроумный банкир и глава тайной даже от собственного правительства спецслужбы попадают в круговорот грязных игр, что устроили правители сего мира ради собственных амбиций, назвав свою тактику «стратегией напряженности».
Добро пожаловать в мир Орбис-Луа! Дети здесь неотличимы друг от друга до момента окончания школы - и только тогда они обретают уникальную внешность и собственный дар. Вот и Мирами с нетерпением ждет выпускного. Она еще не знает, что скоро на нее свалится неуправляемый дар, преследования, тайное королевское задание... да еще и легенда о таинственном Фениксе не даст спать по ночам. Ей предстоит обрести себя, найти любовь и принять участие в самом невероятном событии за всю историю Орбис-Луа.
Невероятное.., но возможное случилось: произошёл пробой между сознанием и подсознанием. Настоящая реальность в точке пробоя слилась с реальностями подсознания. Неизведанные страсти, неподконтрольные сознанию, удивительные приключения ждут автора на пути ликвидации пробоя, чтобы обрести снова свой дом, свою семью. Но есть и в жизни ворота-порталы в параллельные миры. Совокупность случайностей и… Как тяжело осознавать сколько бед натворило человечество в своём доме – на Земле. «Такие возможности РАЗУМА и такое гниение душ…» – вот как характеризует один из героев параллельной реальности наш нынешний мир в век потребления.
Анна и Влад давно знакомы, но девушка не спешит принять его предложения. Вскоре выясняется, что Анна смертельно больна и жить ей осталось совсем недолго. В её снах, больше похожих на видение, она видит себя входящей в таинственную дверь, и просит возлюбленного отыскать эту дверь для неё. Влад исполняет странную просьбу, и Анна покидает его, чтобы вернуться…
Мы живем так, будто в запасе еще сто жизней - тратим драгоценное время на глупости, совершаем роковые ошибки в надежде на второй шанс. А если вам скажут, что эта жизнь последняя, и есть только ночь, чтобы вспомнить прошлое? .
Наша история начинается в покосившейся таверне на краю мира и истории, такой же сиротливой и видавшей лучшие дни, как и сам герой. Позади лежала треть мира. Но еще две трети ждало впереди. Не было ни поздравления, ни звукового сигнала, ни элементарной избитой фразы «задание выполнено». Не было ничего, его, давно превратившиеся в радиоактивный пепел, хозяева не рассчитывали на победу. И были правы. Никто не победил. Проиграли все. И их направленный в будущее мстительный акт злобы вряд ли принес им радости по ту сторону бытия.