Свинцовый закат - [25]

Разве только само яблоко этого раздора, сиречь я, не подаст голос и не попробует сыграть роль громоотвода для молнии раскольничьего гнева.

– Эй, Череп! – выкрикнул я, стараясь поскорее заполнить взрывоопасную паузу, возникшую после обмена угрозами. – Надеюсь, ты еще помнишь мой голос?

– Не волнуйся, я помню твой голос, Мракобес! – отозвался из тумана главный «буян». – И еще послушаю, как ты охрипнешь, когда будешь верещать под моим ножом, мразь! Поэтому даже не пытайся просить у меня прощения!

– Договорились, не буду! – согласился я. – Вообще-то мне с тобой о другом хотелось потолковать. Как смотришь на то, чтобы разрешить все наши противоречия малой кровью? В конце концов, это ведь наше с тобой личное дело, не правда ли? Так зачем впутывать в него посторонних?

– Да неужто ты, жалкий трус, осмелишься вызвать меня на честный поединок?! – изумился Борис.

– Бывший каптер мотострелковой роты против бывшего командира десантно-штурмового полка?! – изобразил я ответное удивление. – Нет, конечно, я не трус, но я… не вполне уверен, что этот бой покажется кому-то из здесь присутствующих честным. Давай поступим иначе. Мы тут с компаньоном собираемся прогуляться на север и выйдем аккурат с противоположной стороны Бара где-то через четверть часа. То направление – единственное, которое твои люди не успеют за это время блокировать. Так что путь к отступлению у нас всего один – на Военные Склады и Припять. Желаешь свершить правосудие – милости прошу присоединиться к нашему вояжу. То, что ты матерый штурмовик и рукопашник, всей Зоне известно. Но вот хватит ли у тебя мозгов поймать нас на территории «Монолита» – тут бабушка надвое сказала. Смелость, как известно, города берет, но при охоте на лис проку от нее чуть. Поэтому там мы с тобой будем почти на равных. Ну что, ты в игре?

– Ты это серьезно? – не поверил Череп.

– Клянусь тебе при всех, кто нас слышит, что поступлю именно так, как сказал, – подтвердил я. – А не веришь – что ж, твое право: штурмуй Бар, гробь себя и сотню отличных парней в придачу. Однако я тебя предупредил: через четверть часа меня на этой территории уже не будет. Засекай время – отсчет пошел!..

Крикнув это, я не мешкая покинул свою боевую позицию и поспешил к ведущей с крыши лестнице. В тумане за стенами базы вроде бы началось какое-то движение, но ни новой стрельбы, ни атаки со стороны врага не последовало.

Когда я сошел с лестницы, внизу меня уже поджидали Воронин и Петренко, оба – в полном боевом снаряжении. Их суровые лица не предвещали ничего хорошего, и прикажи сейчас генерал замкомдолгу расстрелять меня за самовольство, в этом не было бы ничего удивительного. Я остановился и замер, даже не зная, что сказать в свое оправдание. Командование слышало все, о чем мы толковали с Черепом, и добавить к этому мне было совершенно нечего.

Генерал сокрушенно покачал головой, после чего вдруг ободряюще, по-отцовски похлопал меня по плечу и сказал:

– Поспешите. Времени у вас очень мало. Когда уберетесь подальше, я прикажу разбросать на севере Бара дымовые шашки. Это задержит Черепа и даст вам немного форы. И помни: за сегодняшнее с меня причитается, но дважды такой номер у тебя не прокатит. – И, напутственно подтолкнув меня в спину, закончил: – А теперь проваливай! Чтобы через две минуты духу твоего здесь не было!..

Я предполагал, что Кальтер будет ждать меня возле «Ста рентген», и припустил туда, заскочив по дороге в казарму и прихватив свой походный ранец. Так оно и оказалось. Когда я подбежал к Бару, готовый к выступлению майор уже торчал на пороге и педантично протирал ветошью оптический прицел своей винтовки. В отличие от меня Кальтер выглядел так, словно понятия не имел, какие изменения я внес в его план без его ведома. А может, и впрямь не знал – такое тоже было не исключено.

– Не суетись, – порекомендовал он мне вместо приветствия, заметив мое взвинченное состояние. – Иди в темпе, но не забывай посматривать под ноги. За пятнадцать минут Черепанову завод при всем желании не обогнуть. Вдоль западной стены он не пойдет, потому что это длинный путь. Но у восточной я еще вчера засек какое-то подозрительное марево. И если «буяны» не захотят проверить, что за дрянь баламутит там воздух, им так и так придется возвращаться и обходить Бар с запада. В общем, прибавь к нашей форе еще минут восемь-десять… Готов? Тогда тронулись.

И, глянув для проформы в чистый окуляр прицела, спрятал ветошь в карман, а затем решительной походкой зашагал к северным воротам базы. И ни слова о том, что он думает по поводу моей выходки! Такое впечатление, будто майор наперед знал, что я отчебучу нечто подобное, и потому успел с этим примириться. Его равнодушие порядком обескуражило меня, и я не удержался от вопроса, почему Кальтер так невозмутим.

– Твой поступок – следствие моего вчерашнего просчета, – ответил он после того, как мы миновали пост. Охрана на нем была уже оповещена о нашем срочном уходе и потому пропустила нас без вопросов. – Во время слежки я не раз слышал, как вымогатели называли своего главаря Черепком. Мне нужно было догадаться, кто он такой и как отреагирует Череп на его гибель. Однако я не придал этому значения и допустил непростительную ошибку. Один опрометчивый удар ножом, и вот тебе народившийся за ночь целый выводок проблем… Я становлюсь рассеянным. В моей работе это всегда знаменует наступление старости. А старость у таких, как мы, обычно очень короткая.