Свинцовый вердикт - [52]

Киндер открыл было рот, чтобы ответить, затем откинулся на спинку кресла, подумал:

— Я не устанавливал этого ни на каком этапе.

— Следствие что же, вообще не проявляло к нему интереса?

— Ну, он был жертвой преступления. Это, безусловно, сделало его объектом нашего внимания, таковы правила.

— Стало быть, интересом к нему и объясняется то обстоятельство, что вы поехали в Германию, дабы изучить его прошлое, так?

— Я не ездил в Германию.

— А во Францию? В его паспорте указано, что он жил там, прежде чем перебраться в Соединенные Штаты.

— Мы не сочли такие поездки необходимыми. Попросили Интерпол проверить его прошлое, оно оказалось чистым.

— Что такое Интерпол?

— Так называется Международная организация уголовной полиции. Она осуществляет связь между полицейскими службами более чем ста стран.

— Вы не связывались напрямую с полицией Парижа, в котором Рильц жил пять лет назад?

— Нет. Для выяснения его прошлого мы использовали наши контакты в Интерполе.

— Интерпол проверил, не числятся ли за ним аресты по уголовным обвинениям, так?

— Да, в числе прочего. Хотя к чему это прочее сводится, я представляю себе довольно смутно.

— Если мистер Рильц работал на парижскую полицию как осведомитель в делах, связанных с наркотиками, Интерпол предоставил бы вам сведения об этом?

— Я не знаю.

— Органы охраны правопорядка, как правило, очень неохотно раскрывают имена своих тайных осведомителей, не так ли?

— Так. Это может поставить осведомителя в опасное положение.

— То есть быть осведомителем полиции, расследующей уголовное дело, опасно?

— В определенных случаях — да.

— Вам когда-нибудь приходилось расследовать убийство такого тайного осведомителя, детектив?

Голанц встал и попросил предоставить ему возможность провести короткое совещание между сторонами процесса и судьей. Судья поманил нас к себе, мы подошли.

— Мистер Голанц? — произнес он.

— Судья, в представленных нам мистером Хэллером материалах нет даже намека на то, о чем он сейчас расспрашивает свидетеля.

Судья подъехал вместе с креслом ко мне:

— Мистер Хэллер?

— Судья, следствие было проведено небрежно, поэтому…

— Оставьте эти разговоры для присяжных. Что у вас есть?

Я вынул из папки и положил перед ним компьютерную распечатку — так, чтобы Голанц видел ее вверх ногами:

— Это статья, четыре с половиной года назад напечатанная в «Ле Паризьен». Иоганн Рильц назван в ней свидетелем обвинения при разбирательстве крупного дела о торговле наркотиками. Управление уголовной полиции использовало его для покупки наркотиков и проникновения в сеть наркоторговцев. А следствие даже не…

— Статья написана по-французски, мистер Хэллер. У вас имеется ее перевод?

— Извините, ваша честь. — Я положил перед ним второй листок.

Голанц, изогнув шею, попытался прочесть его.

— Откуда вы знаете, что речь идет о том же самом Иоганне Рильце? Это же не официальный документ.

Я выложил последний листок:

— Это фотокопия одной из страниц паспорта Рильца, я взял ее из материалов, представленных мне обвинением. Она показывает, что Рильц уехал из Франции в Соединенные Штаты через месяц после этой истории. Вдобавок к этому в статье правильно указан его возраст и сказано, что он закупал для копов наркотики, пользуясь своим положением декоратора интерьеров. Это определенно он, ваша честь. И очень многие люди оказались из-за него в тамошних тюрьмах.

Голанц горестно покачал головой.

— Это нарушение правил предоставления материалов другой стороне. Вы не имели права скрывать эти документы, а потом без всякого предупреждения вываливать их на голову обвинения.

— Ваша честь, если кто-то и скрывал что-то, так именно прокуратура. Я полагаю, что ее свидетель обладал этими сведениями, но утаил их.

— Это серьезное обвинение, мистер Хэллер, — нараспев произнес судья.

— Судья, в мои руки эта информация попала совершенно случайно. В воскресенье я обратил внимание на то, что мой детектив, пользуясь компьютером, который достался мне вместе с практикой в наследство от Винсента, прогоняет все связанные с этим делом имена через интернетовскую поисковую систему. Поиск проводился только на английском. А поскольку я видел в материалах обвинения фотокопию паспорта Рильца, я расширил поиск до французского и немецкого языков и через две минуты получил эту статью. Мне трудно поверить, что в управлении шерифа, прокуратуре и Интерполе нет ни одного человека, который не знал бы о ее содержании. Так что пострадавшей стороной, судья, чувствует себя как раз защита.

Я не поверил своим глазам. Тем не менее судья повернулся к обвинителю и прищурился. Впервые за весь процесс. Я немного отступил вправо, чтобы дать большей части присяжных возможность полюбоваться этим зрелищем.

— Что вы на это скажете, мистер Голанц? — спросил судья.

— Абсурд. Все, что мы смогли установить, содержится в материалах обвинения. И я хотел бы спросить, почему мистер Хэллер не уведомил нас о существовании этой статьи еще вчера.

Я бесстрастно уставился на Голанца:

— Если бы я знал, что вы свободно владеете французским, то отдал бы вам ее сразу, Джефф. А перевод статьи мне принесли лишь сегодня, за десять минут до того, как я приступил к перекрестному допросу.