Свинцовый шторм - [49]

— А как ты отчитаешься за те деньги, которые уже потрачены? — резко поинтересовалась Анжела, которая после вчерашнего пребывала в наиболее «медузном» настроении. — Знаешь ли ты, сколько вложено в этом фильм? Фильм, в котором ты обязался участвовать. Или ты забыл, что подписывал контракты?

Я по-прежнему не смотрел на нее и не отвечал ей. Я обращался только к Беннистеру:

— Мне нужен чек.

— Ты просто печешься о своем удобстве! — Анжела потихоньку заводилась. — Но я хочу сделать фильм, который поможет людям, и если ты все-таки бросишь его, Ник Сендмен, то нарушишь контракт, на который мы рассчитывали и уже угрохали тысячи фунтов на его реализацию. И если сейчас ты его расторгнешь, то я сделаю все, чтобы вернуть истраченные деньги. Единственное, что у тебя есть и что суд сочтет возможным конфисковать — это твой «Сикоракс», и, клянусь тебе, я этого добьюсь! — Голос ее звучал уверенно и безжалостно, судя по всему, она уже получила юридическую консультацию. — Так что выбирай, Ник Сендмен: или ты выполняешь свои обязательства по контракту, или теряешь свою яхту.

Я по-прежнему игнорировал ее.

— Тысяча фунтов, — повторил я Беннистеру.

— Тебе не удастся улизнуть! — выкрикнула Анжела.

— Тысяча фунтов.

Беннистер оказался между двух огней. Я подозревал, что в этот момент он с радостью удовлетворил бы мою просьбу, но Анжела горела желанием урвать кусок от тела Ника Сендмена, а Беннистер боялся потерять ее тело. Он искал отговорки.

— Мне кажется, мы все сейчас слишком возбуждены, чтобы принимать решения.

— Я — нет, — настаивал я.

— А я — да! — взорвался он. — Поговорим на следующей неделе. Я должен свериться с бюджетом и просмотреть то, что мы уже отсняли. — Он делал попытки уклониться от принятия решения. — Ник, я позвоню тебе из Лондона.

— Меня здесь не будет.

— Лучше бы ты был здесь, — рявкнула Анжела, — если тебе дорога твоя яхта.

До сих пор мне удавалось не замечать ее, но тут я не сдержался и, посоветовав ей убираться ко всем чертям, повернулся и вышел вон. Гости на террасе испуганно примолкли, когда я, хромая, прошел мимо. Ушел ли я по собственному желанию, или они уволили меня, или меня заживо зажарят адвокаты, — на все это мне было глубоко плевать.

Я заковылял вниз по лужайке, обогнул эллинг и увидел Джимми Николса, который привязал свою грязную посудину рядом с «Сикоракс». Он затаскивал два мешка на палубу моей яхты.

— Пластины с цепями и болты, — приветствовал он меня. — Готовлю к утру.

— К черту утро. Ты поможешь отбуксировать «Сикоракс» прямо сейчас?

— Черт побери. — Он сбросил мешки и выпрямился. — А куда?

— Куда угодно. Только подальше от этих телевизионщиков. Чванливые, надменные, напомаженные куклы. — Я взобрался на палубу «Сикоракс».

Джимми фыркнул:

— Не поладил со своими непростыми друзьями, а, парень?

Я взглянул в сторону дома и увидел, что Анжела наблюдает за мной из окна кабинета.

— Они такие же мои, как и твои. — Я понизил голос. — Эти сволочи пугают меня тем, что натравят на «Сикоракс» судебных исполнителей. Где можно спрятать его, а?

Он нахмурился.

— Здесь, на реке, негде, Ник. А как насчет Хамоаза?

— Док Джорджи Куллена?

— Он хорошо относился к твоему отцу.

— Все жулики неплохо к нему относились. — Я собрал свернутый перлинь и набросил его на угол, готовясь к буксировке. Пусть Анжела и Беннистер видят, как я уплываю. Пусть до них наконец дойдет, что я плевать хотел и на их фильм, и на их угрозы. — Джимми, у твоего мотора хватит сил оттащить меня туда сегодня же?

— Сейчас мы никуда не поплывем, Ник, — строго ответил Джимми. — У меня для тебя письмо. Его привез из Лондона какой-то парень на мотоцикле! Велел передать его тебе, но так, чтобы никто не видел. Я спрятал его среди болтов, понял? — Он кивнул на один из мешков. — Из Лондона, Ник! — Джимми был поражен, впрочем, как и я, тем, что кто-то нанял посыльного, проделавшего такой далекий путь. — Парень сказал, что письмо передала девушка. Может, ты его сначала прочтешь?

Я и сам сгорал от нетерпения. Всего минуту назад я твердо знал, что буду делать, но неожиданное и непреодолимое воспоминание об обнаженной девушке в моей шлюпке, о ее улыбке и ее профессионализме заставили меня побыстрее затащить тяжелый мешок в каюту. На кремовом конверте значилось: «Срочно».

Я вскрыл его, и оттуда выпали две бумажки. Одна — билет первого класса Британской авиакомпании по маршруту Лондон — Бостон и обратно. На нем стояло мое имя, и рейс из Хитроу был датирован завтрашним утром. Обратный билет предстояло заполнить.

Вторая бумажка была письмом, написанным тем же почерком, что и досье, только что виденное мною в кабинете у Беннистера. «Если у тебя нет визы, получи ее в посольстве и поезжай во вторник. Я встречу тебя в аэропорту Логан». Вместо подписи была нарисована детская мордашка, сердечко и стояли инициалы — Дж.-Б.

Удивительно, но я ни секунды не колебался над этим предложением. Я совершенно упустил из виду, что мне придется взять чью-то сторону, и мне даже не показалось странным, что девушка прислала мне дорогой билет на самолет. Мне, столько лет знавшему только войну, боль и больничную койку, предлагали в подарок все, о чем мечтает солдат, когда он сидит по горло в грязи, а все вокруг стараются похоронить его там навсегда, и кто бы на моем месте поступил иначе?