Свинцовый шторм - [25]

— Слухи. — Он сплюнул за борт. — Сплетни везде. Говорят, что ее подтолкнули? Я тоже это слышал. А еще говорят: странно, что на палубе был этот Мульдер, а не господин Беннистер.

— Это что-то новенькое.

— Это все разговоры в кафе, Ник, просто разговоры. Ей уже ничем не поможешь.

Я попробовал зайти с другой стороны:

— А почему Беннистер держит при себе Мульдера?

— Будь я проклят, если знаю. Он, господин Беннистер, мне не докладывает. Не такая я шишка. Но тот, другой, мне не нравится. Он водит плохую компанию. Пьет с Джорджи Кулленом. Помнишь Джорджи?

— Конечно помню.

Джимми занялся своей трубкой. Мы как раз вошли в залив, на берегу которого раскинулся город, и Джимми пялил глаза туда, где стояли два голландских траулера. Правительство Голландии предоставляло своим рыбакам субсидии для покупки каждые два года новых траулеров, а свое старье они спихивали нам. Недалеко от них моторный катер пытался ухватиться за швартовные буи. Шкипер на чем свет стоит ругал свою команду — женщину, безрезультатно пытавшуюся зацепить лодку крюком, но сам он недооценил прилив, и потому все ее попытки были заранее обречены на неудачу.

— Ты, никчемная чертова корова! — разорялся шкипер. — Большинство из них не смогли бы провести по луже корзину с яйцами. А еще называют себя матросами! Проще научить этому обезьяну.

Со стороны моря показался французский алюминиевый моторный катер. Я узнал в нем ту яхту, которая стояла у причала, около дома Беннистера, на прошлой неделе. Та же черноволосая девушка у румпеля. Я кивнул в ее сторону.

— У нее неплохо получается.

— Эта яхта из Шербура. Ее зовут «Мистика». — Джимми был в курсе всего происходящего на реке. Его грязная одежда и запах вонючего табака отпугивали туристов, но старые больные глаза примечали все, да вдобавок он еще собирал новости по забегаловкам вдоль реки. — Но девушка не француженка, — добавил он.

— Не француженка?

— Американка. Здесь воевал ее отец, вот она и приехала взглянуть на эти места. Американский десант в Нормандии проходил тренировки на побережье Девона. Она говорит, что пишет книгу.

— Книгу? — Я постарался скрыть свой интерес к этой девушке.

Джимми загоготал:

— Бьюсь об заклад, ты проголодаешься, когда выйдешь отсюда.

— Спасибо, Джимми.

— Она говорит, что составляет лоцию. Я-то думал, что лоций по Ла-Маншу написано тьма, но эта будет специально для американцев. Это означает, что скоро американцы все здесь заполонят. — Он крутанул штурвал, чтобы катер вошел в акваторию городской верфи. Суда здесь уже не выпускали, зато устроили морскую стоянку для богачей, желающих, чтобы их яхты были под присмотром. «Уайлдтрек» ждал меня у одного из понтонов: длинный, ухоженный, с широкой голубой полосой на ослепительно белом корпусе.

— А ты ничего не слышал о том, что кто-то собирается помешать Беннистеру взять приз в Сен-Пьере? — спросил я у Джимми.

— Конечно, это лягушатники. Они сделают все, чтобы он проиграл. — Джимми, как истый девонширец, не доверял французам. Он восхищался ими как моряками и, возможно, отдавал им здесь предпочтение перед другими нациями, но всегда помнил о том, что они не англичане.

С удивительной и непостижимой аккуратностью Джимми провел тяжелое рыболовное судно вдоль понтона. Он оглядел «Уайлдтрек» и скорчил рожу находящимся на борту. Мульдер был в кубрике, Мэттью Купер со съемочной группой болтался на понтоне, а Энтони Беннистер вместе с Анжелой стояли в сторонке. На Анжеле были шорты, и Джимми удовлетворенно проворчал что-то относительно ее длинных ног.

— Хороша, Ник.

— Она может откусить тебе голову.

— Я люблю женщин с характером. — Он протянул руку, чтобы помочь мне перебраться на понтон. — Со своими мозгами у тебя туго, Ник Сенд-мен, лучше слушай меня. Бери их чертовы деньги и ремонтируй свою яхту. Пусть они снимают свой дурацкий фильм, зато потом ты спокойно уйдешь в море. И не лезь в эту историю с покойником. Это тебе ничего не даст.

— Я понял тебя, Джимми.

— Но ты никогда не слушаешь того, что тебе говорят. Ну ладно, жду тебя вечером в кафе. — Он поглядел на съемочную группу. — А тебе придется пользоваться помадой, Ник?

— Отвали, Джимми.

Он засмеялся.

Я пошел заниматься фильмом.

* * *

Не могу сказать, что, когда мы вышли в море, обстановка на катере была дружеской. Мульдер со мной не разговаривал, команда ходила угрюмая, Мэттью со съемочной группой держались особняком. Анжела сидела за кубриком. Один Тони заметил:

— Я рад, что ты все-таки пришел, Ник.

— Я был против, — сдержанно ответил я.

— Да, конечно.

Мы шли через перекаты между скалистыми мысами. Волны, пенясь, разбивались о волнорезы. Справа осталась Калфстоун.

— Мне кажется, — произнес Беннистер как-то неуклюже, — давай так: что было — то было, и забудем об этом. Мы вели себя плохо, но я бы обязательно сказал тебе о Фанни, и ты получил бы свою медаль обратно.

— Просто я не люблю, когда мне врут.

— Мне кажется, ты хорошо дал нам это понять. Давай договоримся, что мы все постараемся все начать сначала.

Ради мира, а еще потому, что мы теперь были связаны одной нитью, я согласился на это.

Мы проскочили перекат, и Мульдер приказал поднять паруса. Он заглушил мотор, собрал винт, и «Уайлдтрек» отдался на волю волн. Он больше не сопротивлялся морю, а просто качался на ветру и волнах. Паруса были белые и огромные. Они грациозно понесли яхту навстречу порывистому юго-западному ветру.