Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов - [40]

Айнзацгруппа C также отличилась жуткими сообщениями об успехе. В начале ноября 1941 года отмечалось, что к тому времени было ликвидировано около 80000 человек. Доклад пестрел подробностями об истреблении евреев в Киеве. Сразу после оккупации города были приняты «репрессивные меры» против евреев и их семей. Еврейскому населению приказали собраться для переселения из Киева. Вопреки ожиданиям в место сбора пришли не 5000–6000 человек, а более 30 000. Благодаря умелой организации, евреи до последнего момента верили, что их переселяют. В действительности их ждала бойня Бабьего Яра.

При этом заметно отличился Пауль Блобель, руководивший операцией. «Убийство всего за два дня 33 тысяч евреев, проживавших в Киеве, бьет все ужасающие рекорды среди айнзацгрупп», – сообщил Бен. Подобное событие сложно представить. Но евреи были далеко не единственной частью населения, подлежавшей уничтожению. Даже если бы можно было немедленно уничтожить сто процентов евреев, это не устранило бы источник политической опасности, согласно сообщениям айнзацгруппы С. Большевистский аппарат опирался на русских, грузин, армян, поляков, украинцев и других – все они тоже становились мишенью для убийц, наряду с инвалидами. Бен привел в пример психиатрическую больницу, где айнзацкоманда 6 ликвидировала 800 человек.

Последней Бен упомянул айнзацгруппу D. Офицеры штаба сидят на скамье подсудимых, сказал он, указывая на командира Олендорфа, заместителя Зайберта и адъютанта Шуберта. За девять месяцев эта группа уничтожила более 90 000 жизней, расстреливая в среднем 340 человек в день. Среди жертв были евреи, цыгане, азиаты и другие «нежелательные» люди.

Заключительную часть речи Бен посвятил правовым и моральным вопросам. Для него было важно обосновать законность и легитимность суда. Он опирался на международные соглашения между двадцатью тремя государствами и на закон № 1 °Cоюзного контрольного совета от 20 декабря 1945 года. Закон создал правовую основу для судебного преследования за преступления, совершенные при национал-социализме с согласия государства и партии. Бен подчеркнул, что американские военные трибуналы в действительности являются международными и в отношении суда над айнзацгруппами: «Убийства по этому делу совершены в определенных городах и деревнях, но права, которые нарушили обвиняемые, относятся ко всем людям, повсеместно». Ференц назвал пиратов и разбойников предшествующих столетий «предвестниками современной международной преступности». Правовая доктрина позволяла государствам наказывать их независимо от гражданства жертв или места преступления. Бен процитировал сэра Хартли Шоукросса, главного британского обвинителя в Международном военном трибунале, сказавшего, что необходимость защищать основные права человека от режимов, которые вопиющим способом их нарушают, давно признана как часть международного права. Немецкие профессора также писали об этом. В примечаниях к рукописи своей речи Бен упоминал Иоганна Каспара Блюнчли и его работу «Das moderne Volkerrecht der civilisierten Staaten» (1868 год) («Современное международное право цивилизованных государств»). Блюнчли, один из выдающихся юристов своего времени, был швейцарцем, но сделал карьеру в Германии. Когда Бен призвал судей рассмотреть обвинения подсудимым «во имя цивилизации», он вдохновлялся личностью Блюнчли – экспертом, стоявшим у истоков международного права.

Именно поэтому Бен считал, что пункты обвинения «преступления против человечности» и «военные преступления» необходимо рассматривать как различные виды преступлений. Даже если деяния, в которых обвиняются подсудимые, идентичны в обоих случаях, они являются разными уголовными преступлениями. Для наглядности он привел пример из практики судов общей юрисдикции: если ограбление сопровождается нанесением телесных повреждений, то закон карает оба преступления. Здесь принцип тот же: убийство беззащитных мирных жителей является военным преступлением, но в то же время – частью другого, более масштабного деяния – геноцида или преступления против человечности. Последнее может иметь место как в военное, так и в мирное время, и преступный умысел направлен «против прав всех людей», а не только против лиц, находящихся в зоне конфликта. Называть такие деяния одними только военными преступлениями значило бы «неверно судить об их побуждении и истинном характере». Соответственно, центральное значение этого дела обвинение видит «в защите основных прав человека посредством закона».

В то же время, продолжил Бен, сторона обвинения намерена «привлечь горстку людей к ответственности за действия, которые они, вероятно, не могли бы совершить в одиночку». По его словам, возникает вопрос о том, как измерить их вину. Бен размышлял над этим, обращаясь не только к судьям в черных мантиях, но и к подсудимым, которые через наушники следили за немецким переводом его выступления с серьезными неподвижными лицами. «Каждый, находящийся на скамье подсудимых, был полностью осведомлен о целях своей организации», – сказал Бен. Все обвиняемые занимали ответственные или командные должности в карательных отрядах. Как военачальники, они связаны законами, которые знакомы каждому, кто носит форму. Это включает в себя юридический и моральный долг предотвращать преступления в своей собственной зоне ответственности. Тот факт, что они действовали по приказу своего правительства или командира, не освобождает их от ответственности за преступные деяния.