Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов - [35]

Издатели писали о выдающемся историческом значении «Отчетов о событиях», которые уничтожение евреев сделали центральным элементом немецкой политики в Европе, «поскольку практика массовых убийств в Бабьем Яре облегчила переход к геноциду, который на тот момент не был еще четким ориентиром в нацистской политике». В ходе операции «Барбаросса» можно установить, что основания для казней становились все менее важными, и это означало, что истребление народов постепенно превращалось для преступников в рутину.

На основании показаний офицеров СС, причастных к событиям, Нюрнбергское обвинительное заключение исходило из того, что существовал «приказ фюрера» о массовом истреблении евреев и коммунистов. Даже историки достаточно долго придерживались такого мнения несмотря на отсутствие соответствующего источника.

Последние исследования ставят этот факт под сомнение. Ученые склонны полагать, что айнзацгруппы и их подразделения имели большую свободу. Логика систематических убийств формировалась в равной степени действительностью Восточного фронта, а также смутными намеками и закамуфлированной терминологией, которую использовало нацистское руководство в отношении обращения с евреями. А эсэсовцы в айнзацкомандах, действуя в указанном направлении, самым радикальным способом реализовывали эти установки, исполненные ревностного стремления на деле воплотить то, на что намекало начальство. Однако факт остается фактом: «Окончательное решение еврейского вопроса» было одной из первоочередных целей национал-социалистической политики. Ключевую роль в этом сыграли айнзацгруппы.

Бен первым ощутил это, когда изучал шокирующие документы в берлинском офисе. Он отметил местности, которые, как сообщалось, были «свободны от евреев», и получил общее представление об огромных масштабах преступных деяний. «На небольшом арифмометре я подсчитывал количество убитых. Дойдя до миллиона, я перестал считать».

Главный обвинитель в 27 лет

Анализ документов продлился до весны 1947 года, и как только Бен раздобыл все необходимые сведения, он поднялся на борт самолета, отправлявшегося в Нюрнберг, чтобы сообщить Телфорду Тейлору о сенсационных находках.

– Генерал, мы должны организовать новый суд, – выпалил он.

– На каком основании? – поинтересовался Тейлор.

– Взгляните, что у меня есть, – ответил он и показал изобличающие записи. Все было задокументировано, в списках значились даже имена убийц. Виновных нужно было во что бы то ни стало привлечь к ответственности.

Первая реакция Тейлора разочаровала Бена: тот признал большую актуальность нового материала, но была одна «административная проблема». Пентагон больше не мог проводить судебные процессы. Ресурсы были ограничены. В самой Германии поддержка трибунала по военным преступлениям ослабевала. Но Бен стоял на своем: на руках были прямые доказательства того, что преступники хладнокровно убивали людей, суд можно было провести быстрыми темпами.

– Мы не можем позволить массовым убийцам уйти от наказания! – в отчаянии он сказал, что, если некому поручить эту работу, он сам за нее возьмется.

Тейлор на секунду задумался, а затем уточнил, может ли Бен заняться этим в дополнение к своим нынешним обязанностям.

– Конечно, – заверил Бен.

– Хорошо, – ответил Тейлор, – приступайте.

Вот так Бен Ференц стал, к своему же удивлению, главным обвинителем в самом масштабном процессе по делу об убийствах, который когда-либо проводился. Он был самым молодым обвинителем в Нюрнберге и, что касалось его практики в этой области, совершенно неопытным: «Мне было 27 лет, и это было мое первое судебное дело».

Первоначально Тейлор планировал провести дополнительное судебное разбирательство против ведущих представителей СС из сфер безопасности, разведки и полиции, но из-за ограниченных ресурсов был вынужден отказаться от этой идеи. После обнаружения протоколов айнзацгрупп ситуация изменилась: фокус сместился конкретно на эту группу преступников. Учитывая тяжесть преступлений и доказательную силу найденных документов, срочность уголовного расследования стала настолько велика, что Тейлор не выдержал натиска столь уважаемого им коллеги и продвинул его на должность главного обвинителя.

В мае 1947 года Бен с женой переехал во Франконию. Подполковник Билл Вуст, взявший на себя руководство берлинским отделом, обещал звонить Бену, если возникнут какие-то сложности. В городе Фюрт недалеко от Нюрнберга пара вселилась в небольшую виллу, реквизированную американской армией. Звание генерала позволяло Бену переехать в более просторную резиденцию, но ему понравился этот дом. Поблизости был широкий луг, за участком протекала река Пегниц. Бену нравился ухоженный сад, и в свободное время он пытался что-то вырастить. За садом присматривал старый садовник по имени Людвиг, изъяснявшийся на непонятном Бену франконском диалекте. Над попытками американца вырастить под деревом помидоры и салат для сэндвичей он только посмеялся. Бен пришел к выводу, что во времена нужды знания старика о выращивании овощей были куда важнее, чем все, чему он научился в Гарварде. Однако вскоре у него появилась возможность доказать свои юридические способности.