Свиданья на краю эпохи - [3]

* * *

Петербург, Петроград, Ленинград, Петербург. Незаконченный ряд Или замкнутый круг? Лучезарный фасад Или ниша для слуг, Петербург, Петроград, Ленинград, Петербург. Ты - божественный сад? Ты - таинственный друг? Как прекрасен наряд Твоих радужных дуг! Или мерзость и смрад Наполняют твой дух? Петербург, Петроград, Ленинград, Петербург.

Незаконченный ряд, Заколдованный круг... Кто ты - новый Сенат, Вожделенный испуг? Иль прекрасный фрегат, Проложивший нам путь?

Петербург, Петроград, Ленинград, Петербург. Умолкает набат. Замыкается круг.

ПИЛОТСКИЕ ПЕСНИ

КОРОЛЕВСТВО

Серебро и позолота за бортом Белоснежная природа полотном Расстелилась от заката до зари. Девять с лишним километров до земли.

Словно в детство попадает экипаж, Королевский открывается пейзаж, Самоцветами сверкает белизна. За рассветом не угонится весна.

Горы снега, горы ваты, горы льда Королевские палаты, города Поднимаются, как тесто на дрожжах, И сияют на небесных этажах.

Башни, замки, айсберг, льдины - чудный край, Пашни белые, равнины - сущий рай, Пробегают, пролетают на восход. Солнце с ветром подгоняют нас вперед.

Сновидения, таинственный полет. На снижение заходит самолет. До свиданья, королевство тишины. До свиданья, зачарованные сны.

У ПИЛОТОВ НЕТ МОГИЛЫ НА ЗЕМЛЕ

У пилотов нет могилы на земле Им приютом служит небо синее. Провожают их на утренней заре, А встречают только звезды в белом инее.

Только звезды, словно слезы в тишине, Каждый вечер зажигают по любимым Свечи памяти и скорби о войне, И горят сердца под камнем надмогильным.

То сердца горят любимые во мгле И глядят на нас, и знают все заранее. У пилотов нет могилы на земле Им приютом служит - Мироздание.

ПОЛЕТ

Икаром я родился, Без неба не живу. Когда-то приземлился Я с крыши на листву.

Отец шутил с порога: - У крыльев нет вины, Вот подрастешь немного Достанешь до Луны.

Подбрасывая сильно К деревьям и скворцам, Отец смеялся: - Сын мой, Смотри, летаешь сам!

Рубашка парашютом Надулась на спине. И я парил маршрутом, Известным только мне.

Отец ловил и снова Подбрасывал меня. Я небом очарован С того святого дня.

Икаром я родился, Пешком ходить нет сил. Я неба не напился, Я звезды не открыл.

Полнеба позолотой Сияет - неспроста. Полет мне стал работой, А домом - высота.

ПОЛЕ

Я выбрался из плена городов. Я пену смыл и вырвался на волю, Сорвал ошейник черных проводов И поклонился сказочному полю.

Свобода! Воля! Тихий океан! Я будто выполз из теней гробницы. Дрожащим иноходцем в чей-то стан Пришел на зов бедовой кобылицы.

И окунулся в девственную плоть, И пил взахлеб, и заливался соком... Мне подарил Всевидящий Господь Минуты наслаждения истоком.

О, поле, поле. Нет тебе конца. Тебя обнять, тебя понять хочу я. И в летописях древнего писца Свой голос слышать вместе с "аллилуйя".

ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ

Тишина, сугробы, снежные кусты. Замела ограды и скамейки вьюга. Белые могилы, белые кресты Будто наседают и теснят друг друга.

Сколько их, о боже, белых парусов!.. Гавань колыбелью им последней стала. Шли они сквозь волны на последний зов Обрести навесно место у причала.

Всех она примирит, колыбель покоя. Память - для живущих, для умерших - сны. В инее кресты и труса, и героя. Сытые и нищие - все теперь равны.

РЕКА ДОБРА

Испив однажды воду из Днепра, Ты непременно в Киев возвратишься, К святым истокам, к городу Добра Всем сердцем, всей душою обратишься.

И мудрый Кий, и братья, и сестра Тебе откроют славную страницу. Увидишь древних предков у костра, Неспешно пьющих чистую водицу С печеным луком в стынущей золе. Обрядишься в былинное сказанье, Услышишь голос Лыбиди во мгле И ласковое, нежное плесканье.

Сроднишься телом с древними людьми. И станешь разговаривать устало, Как будто шел с Дуная ночи-дни Ты к племени славянского начала.

И порешите вместе у костра Воздвигнуть град великий над рекою, Поить славян водою из Днепра И исцелять Добром и Красотою.

РЯЗАНСКАЯ БЫЛИНА

Опять беда пришла с Востока, У стен копытом грозным бьет. Орда под знаменем Пророка Чернеет, сколько видит око, Ответа княжеского ждет.

Закрыв ворота за послами, Рязань затихла, будто щит Над убиенными телами, И синеокими глазами На князя Юрия глядит.

А он молчит с княжною вместе. Он все уже сказал тогда, Когда пришли дурные вести: Дружин от брата и от тестя Он не дождется никогда.

- Подмоги нет и нет спасенья. Велико войско Сатаны. Покажем русское уменье, И наших сил долготерпенье Поганым с дальней стороны.

Живыми не дадимся хану. Так ляжем, братия, костьми! Не имут убиенны сраму. Рязани-городу и храму Стыда не будет пред детьми!

А хан Батый в шатре нарядном Стоял над царскою едой. Невольница сидела рядом, Дыханьем тела, томным взглядом Пронзала грудь его стрелой.

Шелка прозрачные стекали, Браслеты, золотом звеня, С руки невольничьей спадали, У ног Великого сверкали Горячим отблеском огня.

Но яд невольниц увядает Пред сечей места нет ему. Батый рабыню прогоняет И латы молча надевает, Выходит к войску своему.

Послы, оставив снаряженье У догоравшего костра И отпустив сопровожденье, Ждут униженно повеленья Припасть к хозяину шатра.

Средь них была одна колдунья, Батыя верный страж и друг, Советник в горестных раздумьях, Наперсница в слепых безумьях, Великого и взор, и слух.