Свежесть твоих губ - [14]

– Вы действительно так считаете?

– Нет, – промурлыкала она, – конечно, нет. Вы просто случайно оказались в том же самом аэропорту, в то же самое время, и взяли себе билет на тот же самый рейс. Да, и еще одно маленькое совпадение: сели рядом со мной.

Дэвид вздохнул. Он не хотел продолжать разговор. День был нескончаемым, он устал и был без сил.

– Миссис Уиллингхэм, – утомленно сказал он. – Я бы снова посоветовал вам уняться. Мне кажется, вы насмотрелись дурацких детективов.

– Я не смотрю детективы, сэр, ни дурацкие, ни какие-либо еще.

– Послушайте, миссис Уиллингхэм…

– Черт возьми! Перестаньте называть меня так!

Дэвид скривил губы и устало закрыл глаза.

– Хорошо, пусть будет Скарлетт. Как скажете. Хотите считать, что я следовал за вами? Считайте. Думайте что хотите, только помолчите.

– Значит, по чистому везению вы сели рядом со мной. И вы хотели бы заставить меня в это поверить?

– Нет. Не хотел бы. – Дэвид открыл один глаз и посмотрел в сторону Стефани. – Чистое везение могло забросить меня в грузовой люк. Пристегнуть ремнем к крылу. Если везение имеет к этому хоть какое-то отношение, я был бы уже в ракете, летящей на Марс. Я был бы где угодно, но не здесь.

– Ха!

Он нетерпеливо ударил по кнопке, которая вернула его кресло в прямое положение. Отдохнуть не удастся. Ненастье подступало со всех сторон: эта женщина, которая сидит рядом и, по-видимому, не замолкнет, пока они не приземлятся в округе Колумбия, и к тому же эти тяжелые темные тучи. Они приближались к грозе. Самолет начал скакать, как лошадь, у которой под седло попал репей. Он подумал, что это подходящая метафора, характеризующая его нынешнее состояние.

– Постарайтесь понять это и зарубить себе на носу, Скарлетт, – прогрохотал он, наклонившись к ней. – Я почти так же, как вы, потрясен тем, что мы оказались рядом. И вот мой совет: захлопните ваш очаровательный ротик. Тогда мы сможем забыть друг о друге. Ну, как вам эта идея?

– Первое умное предложение, которое я от вас услышала, – сказала Стефани, пронзив его ледяным взглядом.

Она сложила руки на груди и постаралась забыть о его существовании. Но это было нелегко. Как можно забыть о нем, когда каждый раз, как только самолет совершал прыжок, от которого захватывало дух, его плечо касалось ее плеча?

Стефани отодвинулась.

– Должно же быть где-то свободное место в этом самолете, – сердито сказала она.

– Нет. В самолете людей – как сельдей в бочке.

– Прекрасно. – Стефани скрестила руки на груди.

– Послушайте, мы скоро будем в Вашингтоне. И больше никогда не увидим друг друга.

– Слава Богу.

– Я не собираюсь спорить, Скарлетт. – Дэвид быстро взглянул на нее. – Честно говоря, не могу дождаться, когда освобожусь от вас.

– О, будьте откровенны, сэр, – холодно сказала Стефани. – Принимая во внимание, что вы весь день были воплощением благовоспитанности, небольшое откровение подействует на вас благотворно.

Дэвид заскрежетал зубами. В чем он провинился, за что на него навалилась эта невыносимая женщина? Она восхитительна! Это так. Может даже, сейчас восхитительнее, чем раньше. Ее глаза сверкают, щеки пылают, а от учащенного дыхания грудь так вздымается, что ни один мужчина не остался бы равнодушным. К тому же она неглупа и пытается противостоять ему, несмотря на кажущуюся хрупкость.

Но она невыносима. Стефани Уиллингхэм несдержанна, дерзка, своевольна. Вряд ли ей понравилось бы такое сравнение, но она напомнила ему дикую кобылку, которую он привел с высокогорного пастбища пару лет назад.

Это было очень красивое животное. Прекрасно сложенное, с мягкими шелковыми гривой и хвостом и повадками дикой кошки. Чего только не делали конюхи, чтобы приручить ее, но ничего не получалось. «Придется сломить ее сопротивление», – в конце концов заявил старший из них… но Дэвид не согласился. Он хотел, чтобы лошадь приняла седло и его самого не из страха, а по собственной воле.

И он принял вызов. Ласково разговаривал с лошадью, пытался кормить с руки, хотя она больно кусалась. Гладил ее шею в тех редких случаях, когда она позволяла делать это. И наконец, однажды ранним утром, вместо того чтобы встретить его диким взглядом и оскаленными зубами, кобылка медленно подошла к ограде, ткнулась бархатной мордой ему в плечо и задрожала от удовольствия при его прикосновении.

– Ну?

Он поднял глаза. Стефани с вызовом смотрела на него.

«Я смогу приручить тебя», – подумал он и почувствовал, как кровь горячей волной побежала по венам.

– Ну – что? – спросил он очень ласково.

Что-то в его голосе, в том, как его голубые глаза сверлили ее, заставило Стефани смешаться.

– Ничего, – сказала она.

– Да ладно, мисс Скарлетт, не идите на попятный. – Дэвид вкрадчиво улыбнулся. – Вы собирались сказать мне что-то, и я готов выслушать.

«Ничего не говори, – тихо прошептал Стефани ее внутренний голос. – Он хочет поймать тебя на крючок, и он опасен».

По ее коже побежали мурашки.

– Только то… – сказала она осторожно и очень осмотрительно, – только то, что вы самый заносчивый, плохо воспитанный, эгоистичный мужчина, которого я имела несчастье…

Она охнула, потому что он стиснул ее запястье.

– Это я-то?

Его голос был низким и хриплым. Стефани стало трудно дышать. Она вспомнила то время, когда еще была жива бабушка. Девочку отправили к ней как-то летом. Стефани было тогда то ли три, то ли четыре года, и она была слишком мала, чтобы понимать разницу между медом, который был в банке, и тем, что сочился из усыпанных пчелами сот под старым бабушкиным дубом.