Свежая пресса (сборник) - [13]

Трансляция будет принята не где-нибудь, а в Вашингтоне. Там в это же время в Комитете по иностранным делам в конгрессе США читает лекцию о положении в России друг Немцова – Каспаров Гарри Кимович.

В 18 часов 31 января 2011 года Немцов, Рыклин, Яшин плюс кто там еще из московского десанта выходят к Гостиному двору, на Невский проспект. Там уже собрались нацболы и гражданские активисты. Жулики тотчас же выбираются вперед, отталкивая участников протеста. Немцов стремительно шагает в первом ряду, шагает, несмотря на то что шествие планировалось организаторами на полчаса позже. Ему нужна картинка его – героя, возглавляющего массы. Он с досадой выталкивает из кадра идущего рядом с ним нацбола Чепкасова, поскольку Чепкасов портит ему кадр, у него из-под распахнутой куртки видна нацбольская красная футболка с черно-белым знакомым серпом-молотом.

Немцова – уличного вождя с обожанием лицезреют в Вашингтоне. Каспаров с указкой, на металлическом английском объясняет, что это шествие организовал Немцов (ну, маркиз Карабас-Барабас, вспомним сказку. Каспаров в данном случае выступает в роли Кота).

Маленький жулик, вырастающий в мокрой тени большого жулика Немцова, Яшин далеко пойдет. Его выгодный роман с наследницей Собчак подвинул его карьеру оппозиционера на «лексусе».

В последний год Яшин заученно, вслед за Немцовым, повторяет, что Лимонов хотел устроить на площади Революции кровавую бойню 10 декабря 2011 года, а они, – буржуазные вожди, спасли всех, уведя рассерженных горожан на Болотную. Лжет, крысенок.

Бойня случилась 6 мая на Болотной, и Лимонова там и не намечалось.

6 мая Яшин уселся на асфальт, рядом и вместе с товарищами-авантюристами Немцовым, Навальным, Удальцовым. Шансов победить в этот день в мае уже не было ни малейших, власть приготавливалась целых полгода, приготовилась, заперла мосты, победить там мог только мотострелковый батальон.

Авантюристы сели на асфальт, спасая свои репутации. Поскольку рассерженные горожане разбегались уже во все более значительных количествах, стали поговаривать, что Лимонов прав, их лидеры их предали.

Сели. И ненадолго спасли их репутацию арестованные 6 мая простые парни.

15 декабря 2012 года Яшина нежно задержали омоновцы, вместе с подругой Собчак, на Лубянской площади, на выходе из перехода.

И быстренько отпустили уже к 18 часам, даже не составив протокола, лишь пожурив. Благодарные плейбои, расчувствовавшись, бормотали слова благодарности полицейским, выходя из ОВД. Ведь, естественно, наступает эйфория, если ты ожидал пыток и избиений, а тебя напоили чаем с малиновым вареньем. На фотографии, сделанной Яшиным, Собчак с желтыми заморозившимися розами, прижатыми к груди, выглядит так, как будто только что получила оргазм, то есть тронутой до глубины души.

Фотографии Яшина в этой ситуации у нас нет.

20 декабря 2012

2013

Ваша Ксюша. Лимонка в Собчак

Для начала несколько метафор: она как русалка на бугшприте либерального корабля, первая рассекает вонючие воды российской современности.

Атмосфера вокруг Ксении Собчак – как вокруг Григория Распутина за век до нее. Как и он, она близка к власти, тот российского императора называл «папой», а царицу Александру Федоровну – «мамочкой». А Собчак ведь чуть ли не крестная дочь современного нашего императора. Мать сенаторшей была, покойный отец – икона российского либерализма.

Так же как у Распутина, у нее смутные цели, то ли шампанского до одури напиться, покутить, то ли на власть повлиять, вот в какую сторону, она еще не совсем решила. Пока в примиренческую. Да и Распутин не очень понимал, в какую ему влиять, влиять нравилось.

Я как-то назвал ее «пэтэушницей». Слово назад не беру, но уточняю.

Дарила мне книгу Максима Горького по окончании телеинтервью со мной, с едкой улыбочкой. Она, по-видимому, считает, что Горький – это совок и унизительно. Между тем Горький, имевший прижизненную огромную международную славу, простолюдин, ставший богачом, ницшеанец Горький был великим писателем и навсегда остался.

Это в мире либеральных предрассудков, в котором обитает Ксения Собчак, Горький числится среди писателей-изгоев, среди всего советского, как побитая, свергнутая скульптура у ЦДХ.

Принимая от нее книгу, я сказал ей:

– Вопрос на засыпку. Кого боготворил Горький так, что даже поселился «у подножия вулкана»?

Она только рот открыла.

– Помогу, – сказал я. – Подражая кому, Горький носил такие неудобные и массивные усы?

Она предпочла вступить в диалог с ассистентом, подошедшим ко мне, чтобы снять с меня микрофон. Передача уже закончилась.

Даже поверхностно знакомый с мировой культурой средненький русский интеллигент знает, что Горький смотрел на Ницше снизу вверх как на гения и колосса, и жил на Капри и в Сорренто, следуя за тенью Ницше, и усы под него носил, и монологи в пьесе «На дне» звучат ницшеанские.

Она бескультурна, потому и пэтэушница. Она тридцать лет прогуливала себя по московским салонам, потому культурный багаж у нее нулевой. Как у комара.

Яшина она выбрала, я думаю, по моей давней наводке. Вот как было дело.

Несколько лет тому назад Ксения Соколова и Ксения Собчак брали у меня интервью для журнала GQ. Я пил дармовое виски в пустом зале ресторана, куда они меня пригласили. Мои охранники сидели в отдалении и пили чай, наблюдая. Фотограф фотографировал. Или даже два фотографа.