Светящееся пятно. Кольцо вечности - [6]

— И как же ты намерен мне помешать? — с искренним интересом осведомилась Доринда.

— Точно не знаю, что-нибудь придумаю, не сомневайся! А тебе советую тренировать характер и твердить «нет» перед зеркалом по пять минут каждый день. Нельзя выходить за всех, кто позовет!

— Никто и не звал, кроме Типа. Баззер сказал, что не женится, пока не найдет нормальную работу, и, если я его дождусь… Считается ли это за предложение?

— Не считается! Ни тот, ни другой! Пообещай мне, пожалуйста, хотя бы одно!

Доринда не была лишена осторожности. Она предусмотрительно спросила:

— Что именно?

— Не обручайся без моего ведома! И вообще — не торопись! Принцип таков: обручайся только если точно уверена, что хочешь выйти замуж, а замуж выходи только если без этого совсем никак. Разве тетушка Мэри тебя не научила? — В глазах Джастина читалась легкая насмешка.

Доринда ответила с присущей ей откровенностью:

— Тетушка вообще велела не выходить замуж. Она недолюбливала мужчин. Из-за Подлого дядюшки.

— Я никогда тетю Мэри не встречал, однако, по твоим рассказам, она весьма неприятная особа.

— Совсем нет! — воскликнула Доринда. — Она, например, сделала невероятно доброе дело, взяв меня на воспитание. Кроме нее охотников не нашлось, а она посчитала своим долгом приютить ребенка. Мне было всего два года, и она наверняка со мной намучилась!

Если Джастин и умилился при мысли о двухлетней улыбчивой Доринде, которой и в голову не приходит, что ее приютили из жалости, то виду не показал. Миссис Поршес не стала нравиться ему больше.

Доринда продолжила:

— Подлый дядюшка на самом деле был редкостным пройдохой. Сбегал из дома и кутил напропалую, потом возвращался, забирал у тети деньги и снова кутить.

— Существует закон, по которому имущество замужней женщины неприкосновенно. Почему она позволяла ему себя грабить?

— Она мне рассказывала про дядю, будучи уже больной. Кажется, она была немного не в себе… Она говорила: «Никогда не выходи замуж, Доринда! Дай мужчине власть, и он разобьет тебе сердце!» Как-то раз призналась: «Он был негодяем до мозга костей». И спросила, помню ли я его. Я ответила, что помню, как называла его «дядя Глен», у него были смеющиеся темные глаза и белый шрам на запястье. Тетя ответила с горечью: «Да, было в нем очарование. Своей улыбкой он мог и душу вытянуть, и последний пенни». Дядя, оказывается, присвоил все ее сбережения, кроме годовой ренты и пятидесяти фунтов в год, отложенных для меня. Тетя велела дяде больше ни пенни не давать.

— Он разве не умер?

— Она не знала, жив он или нет. Под самый конец — совсем уже не в себе — она пыталась взять с меня обещание, что я никогда не выйду замуж. Я, конечно, обещать не стала.

— Отсылай претендентов ко мне.

— А знаешь, Джастин, это неплохая идея! Безумно сложно постоянно говорить «нет» одной, без поддержки. Я давно мечтала иметь строгого родителя или опекуна, чтобы говорил «нет» за меня. Ты действительно готов отшивать женихов?

— Готов! Отошью с удовольствием. У меня отлично получится! Вот увидишь! Будешь мороженое?

Доринда посмотрела с укором.

— Разумеется буду! Джастин, спасибо за прекрасный ужин!

— На здоровье, дорогая. Послушай, я тут навел справки по поводу твоих Окли. Муж хорошо заработал во время войны.

— Да, я же говорила — они богаты. Миссис Окли рассказывала. Она из тех, кто сразу все выкладывает…

Джастин рассмеялся.

— В таком случае, Мартин Окли, должно быть, старается ни во что ее не посвящать. В общем, он вполне стабилен в плане денег, а про нее ничего плохого не известно — пожалуй, нет причин отказываться от работы.

Доринда зарделась от удовольствия. Джастин взял на себя труд разузнать, что за люди Окли, потому что она собирается у них работать. Доринда нашла его жест невероятно милым. О чем сразу же сообщила Джастину.

— Ведь больше никто обо мне не заботится! Только я сама. А было бы чудесно иметь строгого отца или опекуна — или кого-то в этом роде — для подобных случаев. Я бы ощущала тыл, если понимаешь, о чем я…

Джастин мило улыбнулся и возразил:

— Отцом я быть отказываюсь!

Доринда окинула его оценивающим взглядом.

— Да, ты, скорее, тянешь на брата…

— Вот уж нет, Доринда! Братом я тебе точно не буду!

Доринда списала резкий ответ на неудачное платье. Конечно, сестра Джастина никогда не купила бы платье только из-за того, что понравился цвет. Сестра Джастина должна обладать безупречным вкусом и не позорить его перед людьми. Однако в голосе Джастина была непонятная ей теплота.

Она сказала:

— Да, твоя сестра была бы совсем на меня не похожа.

Джастин загадочно улыбнулся.

— Я согласен быть «кем-то в этом роде».

Глава 4

На следующее утро Доринда отправилась в Милл-хаус — на большом «роллс-ройсе» в компании миссис Окли, гувернантки по имени Флоранс Коул, Марти и горничной, которая сидела рядом с шофером. Горничная проработала на миссис Окли около недели, однако уже выглядела измотанной. Рядом с миссис Окли никто, кроме Марти, долго не оставался. Флоранс Коул продержалась в семье Окли дней десять, и, насколько Доринда могла судить, шансы, что она останется на следующий месяц, стремительно таяли. Гувернантке, вероятно, неплохо платили, однако Марти и правда был «кромешным адом». Поскольку мальчик совершенно не походил на светленькую, полупрозрачную мать, Доринда сделала вывод, что он пошел в отца. В таком случае неудивительно, что мистер Окли даже на войне сколотил состояние. Доринда в жизни не встречала более требовательного ребенка. Он желал заполучить все, на что падал глаз. Сначала подпрыгивал на новеньком пружинистом сиденье и громко клянчил. Если не помогало, начинал реветь, будто раненый бык, и тогда миссис Окли раздраженно говорила: «Мисс Коул, ну сделайте что-нибудь!»