Светская львица - [34]

– …а потом разгадываешь и теряешь к ней всякий интерес, – иронично закончила за него Джинджер.

– В случае со статуэткой – может быть…

Наверное, я привел не слишком удачный пример… – Вэл стушевался. – С людьми же все по-другому… М-да.

Он отвернулся, словно пожалел, что сболтнул лишнее.

– Слушай, – вернулась к незаконченной теме Джинджер. – А что тебя навело на мысли о несбывшихся мечтах и сломанных судьбах жителей Акапулько? Почему ты считаешь, что в курортных городах все так трагично? Мне показалось, что, например, Энрике вполне счастлив.

Он так вкусно расписывал свое наслаждение жизнью, что я втайне начала мечтать о вилле где-нибудь здесь, на берегу.

– Энрике? Да, он вполне научился быть довольным своей жизнью, хотя мечтал путешествовать по всему миру, а вынужден целыми днями работать в отеле и вечерами подрабатывать, чтобы прокормить семью. Не такой уж он романтик, каким старается выглядеть. Подозреваю, что он бежит на свою «Барракуду» не из любви к парусам, которые у него в печенках сидят, а от домашней суеты, от капризов детей, окриков Исабелы, собирающей в школу старших и воспитывающей младшего…

– Да? А я думала, он просто фанатик океана… – растерянно проронила Джинджер.

– Может, и так… Может, и фанатик, – вздохнул Вэл. Ему не хотелось спорить. – Вот кто действительно несчастлив, так это Исабела, – продолжил он прерванную мысль. – Она ведь весьма неплохо танцует и поет, в юности играла в местной самодеятельности и мечтала стать актрисой, и ей все пророчили большое будущее. Она даже собиралась уехать в Голливуд, но ее семья так и не скопила денег на дорогу. И потом, она прекрасно понимает, что на много километров от Лос-Анджелеса все придорожные забегаловки забиты официантками, посудомойками и уборщицами с внешностью кинозвезд, которые дарят ослепительную улыбку каждому, кто хоть мало-мальски похож на продюсера, в надежде на чудо. А многочисленные школы актерского мастерства и липовые агентства обирают этих несчастных наивных девушек, суля им радужные перспективы и просто жируя за их счет.

– И Исабела даже не стала пытаться как-то пробиться? – удивилась Джинджер.

– Ну почему же, – усмехнулся Вэл. – Она пыталась. Все, что ей удавалось, – это устраиваться в ночные клубы, кафе и рестораны певицей или танцовщицей. Естественно, все это кончалось тем, что хозяин делал ей грязное предложение и, получив отказ, увольнял. В одном из баров, где Исабела пела по вечерам, она познакомилась с Энрике и вскоре стала сеньорой Мартинес. Все ее родные ликовали пуще, чем если бы она все-таки встретила голливудского продюсера. Считается, что Исабела вытянула счастливый билет.

– И чем она занимается теперь? – спросила Джинджер, проникаясь сочувствием к талантливой, но неудачливой красавице Исабеле.

– Воспитывает детей, – пожал плечами Вэл. – Иногда танцует на праздниках. Говорит, что мечтает открыть школу танцев для туристов. Ведь им безумно нравятся сальса, самба, румба и фламенко, и никто из них толком не умеет их танцевать, а на дискотеках хочется блеснуть каждому. Но ей не с кем оставить малыша, который еще не скоро пойдет в школу. По-моему, она просто боится что-то менять в своей жизни. Ведь на доход от школы можно было бы нанять няню.

Я бы помог им чем мог, но Мартинесы очень гордые, и предложение денег может их обидеть.

– А как же жена Висенте? – спросила Джинджер. – Она тоже несчастлива?

– Анхедика? Нет, у Анхелики все в порядке, Она приехала в Акапулько из маленького городка, практически все жители которого трудились на заводе по производству текилы и мескаля. Анхелика до сих пор с трудом выносит запах агавы…

Однажды, измученная грохотанием конвейера и тяжелым нудным трудом, она просто вышла на улицу и пошла все прямо и прямо… А когда устала идти, подняла вверх большой палец и остановила первую попавшуюся попутную машину. Семейная пара ехала в Акапулько.

Добрые люди согласились подвезти Анхелику и накормили ее обедом. Она устроилась горничной в ближайший отель – ей платили гроши, но дали маленькую комнатку.

Потом она познакомилась с Висенте, стала Анхеликой Альмансио и перебралась жить к нему.

Нашла место горничной в более дорогом отеле, дослужилась до кастелянши и считает свою работу интересной и необременительной.

– Ее ты и имел в виду, когда говорил, что здесь надо иметь амбиции горничной, чтобы быть счастливым?

– Я не совсем это хотел сказать. Скорее, речь о том, как тяжело, когда ты не можешь по каким-то причинам реализовать свои способности и стремления. Неважно, что мешает, – сложившийся уклад, свои страхи и комплексы… Не обязательно это касается людей из бедных семей, которым не хватает средств на воплощение задумки… Вот, например, женщина, которая может позволить себе многое, но боится неудачи и того, что ее не поймут…

– Мне кажется, мы говорим уже не об Исабеле. Эй, ты не на меня ли намекаешь? – возмутилась Джинджер.

– На тебя, – спокойно произнес Вэл.

– Да? – делано рассмеялась она. – Ну и какие же это у меня «нереализованные стремления»?

– Не знаю, – признался он. – Но чувствую, что ты не пустой человек и у тебя еще найдется, что сказать людям.