Светолия - [32]

Узнали про то жители других двух городов княжества - тех самых, где правили когда-то Святополк, да Юрий; узнали про предательство подлое сместили приспешников тех князей недостойных; поставили в начальники людей преданных.

Вспоминали про Ольгу и до последнего бились; вновь кровь поля заливала, и вновь на каждом шагу завалы из тел вражьих громоздились.

- Шайтаны, а не люди! - неистовствовал хан и велел те два города тоже сравнять с землей. Бывший же при хане мудрец сказал тогда:

- Через век или через два, свергнут они твоих потомков, хан; воспрянут в новых силах, объединенные. Всегда, пока будут гореть среди них такие сердца, как у той княжны, будет сиять славой сия земля.

Вздохнул хан, взглянул на свое обмелевшее море и ничего не сказал.

Что же касается девочки, спасенной Ольгой, то она, слушаясь совета молодой княжны, долетела до дальних и дремучих лесов; с высоты небесной увидела над лесными далями дымок печной, да и осталась в той деревеньке.

Вскоре стали приходить туда люди, от ига свободы ищущие; построили там село, а потом и крепость.

Из девочки выросла прекрасная, сильная сердцем девушка. Всегда помнила она княжну-Ольгу и платочек с ласточкой у самого сердца хранила.

Мудростью, добродетелью и отвагой заслужила она уважение, стала правительницей в той крепости; организовала сильные отряды, во главе которых совершила до конца своей жизни много славных деяний во благо отечества.

Но это уже другая история.

* * *

Лес шумел, со всех сторон слышалась капель. Светолия, когда ступили они на озерный лед, под которым плавно передвигалось злато, молвила:

- Теперь до ноября не будет снегопадов; но с каждым днем все больше и больше света из поднебесья будет литься.

- Хорошо бы... - улыбнулся солнечному ветерку Сережа. - Да, конечно, я понимаю: в любые времена находились такие предатели, подлецы - неважно терема их окружают иль наши домищи - все равно сердце у них подлое. И во все времена были прекрасные люди; как Лученица, как Береза, как княжна Ольга. Спасибо, спасибо тебе Светолия: после слов твоих - полегчало на сердце.

Поглощенный своими чувствами, Сережа и не заметил, как расступились пред ними березы, как потом вошли они в золотое облако у корней дуба - вот уже и прекрасный зал.

По стенам стекали резвые ручейки и по ложбинкам в светло-бирюзовом полу, сливаясь с водами фонтана, спешили в лес.

Сережа подбежал к фонтану и испил из него, отчего за спиной его выросли крылья и он, чирикая, пронесся по залу, и уселся на плечо Светолии.

Он не пугался, не удивлялся; просто, открывал мир почему-то скрытый от него ранее - живущий по своим непонятным для него, но (как он чувствовал) более гармоничным законом.

- В прошлый раз я обещала познакомить тебя со своими белыми мышами. Хочешь ли? - спрашивала Светолия, поглаживая птичку-Сережу.

- Чик-чирик! Конечно!

По ступеням окруженным бирюзовой глубиной, Светолия опустилась в весьма просторную залу, стены которой покрывали переплетенные корни дуба. Среди этих корней видны были маленькие дверки, из которых сильно пахло сыром; так же, в центре залы сияло око-озерцо, наполненное чем-то столь же ярким, как плоть солнца.

Вот дверки стали открываться и из них выбегать белые мыши с золотыми глазами, каждая метровых размеров, каждая стройная как голубка небесная.

- Сережа, Сережа! - пропела одна из мышей. - Хочешь ли продолжить свое путешествие за золотой рыбкой?

- Хочу, чир-чирик!

- Тогда - лети в солнечное око!

Сережа пронесся над мышами; чирикнул каждой из них приветствие, а они махали ему лапками.

- Мы скоро встретимся! - пискнула одна из мышек. - Там и познакомимся поближе!

Сережа бросился в солнечную плоть, которая распахнула ему объятия, вытянулась к нему из центра залы, и вот он уже обнаружил себя стоящим на том самом, широком травянистом раздолье; которое так жутко обратилось ночью в ржавый, полный чудищ лабиринт.

- Ну что теперь куда. - не спрашивал, а просто так говорил Сережа; и хоть, белка побежала впереди, указывая дорогу к морю, мальчик чувствовал себя свободным - по настоящему свободным! Его не пугало, что он в каком-то ином мире - это мир был таким же родным, близким, как и лесной мир. Главное, что он был самим собой, и его окружало, то, что он хотел бы, чтобы его окружало.

Вот белочка запрыгала по лепесткам цветов и Сережа, рассекая грудью, колышущееся море побежал за ней. Несколько раз он падал, и со смехом катился по теплой земле; тут же вскакивал и бежал за нею дальше. Так продолжалось час, а, может, и много и больше - счастливые забывают, что есть время; а усталость, если она и была до того, так вылетела, через оказавшиеся обнаженными ступни в благодатную, мягкую землицу.

Тут под ним открылся овраг, по дну которого спешил весьма глубокий поток. Сережа, позабыв, что он уже не птица, прыгнул, взмахнул руками, намериваясь перелететь десять метров до другого берега и, конечно же, погрузился в воду; белочка забарахталась с ним рядом и Сережа, первым делом, посадил ее себе на плечо...

Впереди стремительно приближался маленький мостик, перекинувшийся из одного склона оврага в другой, в одном локте от воды; на мосту мальчик еще издали заметил метровых белых мышей с золотыми глазами. Они бросили, похожую на паутину сеть, которая, однако, оказалось достаточно прочной, чтобы выдержать ухватившегося за нее Сережу.