Светоч разума. Рациональное мышление в XXI веке - [29]
Итак, Земля вращается вокруг Солнца, или Солнце вращается вокруг Земли? Согласно Ричарду Рорти, выступающему за релятивизм истины, все зависит от того, какое отношение к реальности вы выбираете. Он верил, что нет неопровержимых фактов, нет объективного способа выяснить, какое из звездных тел вращается относительно другого.
Еще один радикальный поклонник релятивизма истины – французский философ Бруно Латур, родившийся в 1947 году. Он считал, что объекты не существуют до тех пор, пока их не заметят[35]. В качестве примера он приводил бактерии, утверждая, что они не существовали до тех пор, пока их не открыли исследователи.
Ошибка Рорти и Латура в том, что они путают описание явления с самим явлением. Конечно, люди не могли обсуждать бактерии и их свойства до того, как те были открыты. Существовали другие теории, объясняющие почему умирают от болезней. Но это не значит, что бактерии появились только тогда, когда мы, люди, узнали о них[36].
Объективная реальность, включая атомы, существует. В то же время научные модели не бывают окончательными и подлежат пересмотру. Это значит, что научные модели не являются абсолютной истиной в том смысле, что они не “совершенны и вечны”. Ученые не догматики, они внимательно относятся к новым данным. (К слову сказать, свидетельством принципиальной беспристрастности научного подхода служит откровенное признание ученых, что их результаты не являются абсолютной и окончательной истиной даже тогда, когда имеется огромное количество свидетельств, подтверждающих их гипотезы.) Но самые рьяные последователи релятивистского подхода к истине идут еще дальше, прямо отрицая как само понятие “истина”, так и существование реальности. К сожалению, такая позиция часто сопровождается научным невежеством и даже презрением к науке.
Понятие истины не может быть релятивизировано. С другой стороны, очень разумно считать, что разные факторы, такие как политика и экономика, влияют на наши предпочтения и взгляды, например, в социологии и других общественных дисциплинах, а также, возможно, на некоторые идеи в области естественных наук. В частности, эти факторы могут в очень значительной степени определять, какого рода исследования будут профинансированы правительством и другими фондами. Но это еще не причина сомневаться в самом понятии истины. Если теория работает, это происходит независимо от того, что может заставить людей поверить в нее.
Хотя теория социального конструктивизма по многим причинам весьма сомнительна, исходит она из вполне разумного предположения, а именно: условия, в которых живут люди, оказывают воздействие на их отношение к окружающему миру и, в частности, на отношение к его изучению и научному анализу. Такие факторы, как раса, пол, класс и политическая идеология, влияют на то, какого рода исследования ведутся и какие результаты воспринимаются обществом как существенные.
Классический пример – советский генетик[38] Трофим Лысенко (1898–1976). В 1930-е годы Лысенко, критикуя теорию эволюции Дарвина, выдвинул альтернативную, идеологически окрашенную теорию происхождения видов. Среди прочего он утверждал, что наследственность не определяется генами или хромосомами, а может быть изменена под воздействием окружающей среды. Его теории были в основном ошибочны, но они были новыми и идеологически соответствовали марксизму-ленинизму, поэтому импонировали Сталину. Зато принятое на Западе научное учение о наследственности Менделя окрестили “буржуазной псевдонаукой”. (Сегодня мы понимаем, что некоторые идеи Лысенко были не столь уж антинаучны. Исследования в области так называемой эпигенетики показывают, что окружающая среда действительно может оказывать большее влияние на генетически наследуемые признаки, чем считалось раньше.)
Социальный конструктивизм, появившийся под влиянием таких мыслителей, как французский философ Мишель Фуко (1926–1984), утверждает, что научный поиск знаний – совсем не то, чем он кажется. Действительно, Фуко считал науку орудием зла, созданным специально для того, чтобы помочь белым мужчинам, гетеросексуалам и хорошо обеспеченным буржуа среднего возраста маргинализировать необеспеченных людей, женщин, гомосексуалов, представителей этнических меньшинств и всех неевропейских культур.
К сожалению, история показывает, что иногда наука именно так и использовалась. В XIX и части XX столетия биология и антропология помогали оправдать расовое неравенство; с помощью медицины обосновывали необходимость содержания в сумасшедших домах и проведения лоботомии людям с девиантными формами поведения. (Лоботомия – хирургическая операция на мозге, разработанная португальским нейрохирургом Эгашем Монишем. В ходе операции перерезаются нейронные связи фронтальных долей мозга с остальной его частью. Лоботомия рассматривалась как способ успокоить людей с серьезными тревожными или психотическими расстройствами. Однако в результате такой процедуры происходило существенное изменение личности пациентов, их эмоциональной жизни. Теперь эта операция не проводится нигде.) Женщин, поведение которых рассматривалось как отклонение от принятых в обществе норм морали, подвергали насильственной стерилизации. Подобные примеры показывают, что в нашей истории имели место злоупотребления наукой и “социальной инженерией” и как часто это становилось инструментом подавления и разделения людей на классы в соответствии с желанием находящихся у власти людей.
