Светлые очи мага Ормана - [34]

— Дай мне тоже оружие, — обратился Влад к орку, но тот только ухмыляясь, прохрипел что-то. Ут с готовность перевел:

— Он говорит, оружие надо заслужить, — и продолжил как ни в чем ни бывало. — Сейчас идет Тораст с вольфом, а потом ты с Лютым, — показал он на Влада, — и ты со Звонким, — кивнул он Серому. — Я последний. Постарайтесь идти тихо.

«Блин, без имени, без оружия… И надо умудриться выжить», — Влад прижался к стене и стал бесшумно двигаться за остальными. Вольфы двигались, не задевая деревянную ограду. Влад удивился, как эти огромные животные могут становиться незаметными и уменьшаться в размерах.

Каменная стена становилась все ниже. Асуэл пригнулся, Свирепый за ним полз. Вот и последний поворот. Асуэл тенью скользнул за него. Следом исчез вождь вольфов. Когда настала очередь Влада, он обогнул каменную ограду и увидел, что эльф, орк и вольфы стоят, прижавшись к створкам распахнутых ворот, за которыми виден пустой каменный двор. Лишь справа у самой горы рос раскидистый тополь с серебристыми листьями. Как он сюда попал? Во дворе лежали длинные тени.

— Здесь словно и нет ни кого. Куда они пропали? — прошептал позади него Ут.

Орк что-то сказал командным тоном, а Асуэл перевел:

— Оставайтесь здесь, люди. Мы проверим башню.

Трое двуногих и вольфы проскользнули в ворота и исчезли в глубине двора. Влад и Сергей остались в одиночестве. Мент тут же повернулся к вору:

— Идем. Наш единственный шанс.

Сергей не торопился:

— Думаешь, Тораст пошутил, когда сказал, что ночью не выжить?

— А нам с тобой, что в лоб, что по лбу, — успокоил его Влад. — Или в горах умрем, или маг-дятел нас в каких-нибудь остроухих и клыкастых превратит.

— С чего ты взял? — засомневался Серый.

— А ты разве не видишь, кто ему служит? Одни мутанты.

— Тораст, вроде бы ничего…

— Это потому что он тебя еще съесть не собирался. А с правой рукой мага, вампиром, не хочешь еще раз встретиться?

— Нет! — воскликнул Сергей испуганно.

— Вот-вот. Я тоже. Так что идем, пока они не вернулись, — Влад решительно отодвинул Сергея с дороги и шагнул на каменные ступени. В самый раз, чтобы поймать головой летящий сверху камень.

Раныд. Поединок сильных. Битва вторая

Мар-ди вспомнилсяволнующий момент — его посвящали в диригенса. СтарикБадиол-Джамалтогда был жив. Мар-дистало жаль его: наставникне смог добиться высокого звания. Но когдаБадиол-Джамалподошел кбывшему ученику исорадостнымислезами на глазах поздравил-жалость ушла. Разве в звании дело? Разве не радует простотот факт, что служителейСвета стало больше, поэтомуеще немного-и орденсможет изгнать тьму из каждого уголка вселенной, не будет силы, способной им противостоять…

Пока Мар-ди был минарсом, он путешествовал по мирам, вербовалминервалсов, каккогда-то обратили его. После повышения обосновался при храме, воспитывал минарсов. Он присутствовал на погребениипрахаБадиол-Джамала — его сожгли в одном из миров. Славная жизнь, славная смерть… Теперь он понимал чувства старика так хорошо, как никогда. Если бы его ученики смогли сделать больше, чем он — это было бы самым большим счастьем. Ведь главное не в том, чего добился именно ты, а чего добилисьони вместе. Сколько света принесли во вселенную.

Диригенсосознал, что зар остановился. Как много успел он вспомнить и передумать, пока бриллианты крутились! Отдохнул душой, сбросил лет десять. Не иначе, как ареопагит помог. Спасибо, что не оставляет своего смиренного слугу.

Зар и теперь благоволил к нему: Дерд-чар. Сразу два рыцаря устремились вперед, плечом к плечу. Лучше этого зара может быть только… Джют-се! Зар, который чуть не уничтожил его в первой битве, теперь сыграл на руку противнику. У него тоже с места сорвались два рыцаря, но заняли более выгодные позиции: один прикрывал переход остальных, а другой устремился вперед.

Еще один бросок зара и Мар-ди замер от ужаса: белый воин присоединился к первым двум, а черные заняли ключевые позиции, не позволяя его отряду сделать ни одного шага по полю, конечно, не все еще потеряно, но…

Не может быть! Ек-эк. А черный рыцарь надменно усмехается — наверняка так же, как его повелитель. Никому из отряда нельзя сделать ни шага, только тройкапервыхрыцарей уходит все дальше и дальше. Черные встали стеной. Один шанс из шести, что ему удастся выбраться из этойловушки. Нет. Ни одного шанса.

Диригенс потеряно смотрел на поле. Потом на зар. Потом мимо бриллиантов, не обращая внимания на точки-глазазара, потемневшиев предвестии беды. Где ты, Ланселот? Какбы я хотел увидеть тебя. Впрочем, зачем? Этот управитель не знает пощады. Он не может щадить, ведь проигрыш означает для него потерю мира. «А как бы поступил ты?» — услышал он внутри себя. О да, он поступил бы так же — сражался бы до конца. Только… Только он никогда не стал быУправителем. Не потому что не способенна это, а потому чтоуверен: те, кто берет на себя смелость творить миры, подлежат осуждению. Есть только один Творец, а все остальные-жалкие подобия, лишь оскверняющие вселенную.

«Ты ошибся, Ланселот, — сказал он внутри себя. — Ты ошибсяв тот момент, когда взял на себя смелость сотворить мир. Ты не должен был этого делать. И мы это исправим».