Светлое будущее - [2]
Руфат, конечно, понял, что подразумевает его начальник, но он не собирался выступать именно таким образом — «как надо». Он считал, что история должна всё меньше зависеть от различных идеологий, — идея почти что «утопическая», особенно в век национализма, как он и многие другие эксперты называли период после «холодной войны».
Руфат посмотрел на часы — тринадцать ноль-ноль. Вечером была предварительная регистрация и ознакомительный фуршет. Завтра в девять утра начиналась конференция. У него было в распоряжении около четырёх часов — надо погулять по историческому центру Кракова. Перед приездом он прочёл немало литературы о городе — некогда центре польской государственности, культуры и науки, который позже стал частью Австрийской империи.
Польша славится сильными католическими традициями, и центр был буквально утыкан церквями, базиликами и прочими религиозными сооружениями. Город к тому же хорошо сохранился во время Второй мировой войны — советские войска при штурме города не применяли тяжёлую артиллерию.
Сделав немало фотографий на свой мобильный телефон, Руфат вернулся в отель после трёхчасовой прогулки и обязательного посещения чайного дома. Он зашёл в комнату и решил вздремнуть. Заснул он крепко, сказался перелёт и перемена времени, хоть и на три часа. Проснулся он поздно вечером, пропустил фуршет. Ну и ладно, зато хорошо отдохнул. Но теперь разболелась голова. Надо что-то выпить. Он спустился вниз, надеясь увидеть ту милую работницу в приёмной, которая говорила на русском. Но её там не было. Руфат обратился к молодому парню за стойкой приёмной, но тот говорил на английском. На ломаном «инглиш» и жестами Руфат объяснил, что у него болит голова. Молодой парень был недоволен — то ли слышать русскую речь, то ли видеть неуклюжие попытки разговора на английском. Он что-то очень быстро проговорил по-английски, затем достал какое-то лекарство с надписью на польском, оторвал две таблетки и показал пальцами «два».
— Евро или злотые? — спросил Руфат.
— Еuro.
Руфат покрутил таблетки. Из-за того, что они были оторваны от конвалюты, полное название лекарства невозможно было прочесть. «Не отравит же, в конце концов, — подумал Руфат. — Всё равно на польском не пойму». Руфат поднялся в номер и выпил. Поставил на всякий случай будильник на 7.30 и стал просматривать новости на мобильном телефоне. Лекарство действовало крайне быстро и эффективно. Через минут пятнадцать он вновь почувствовал усталость и буквально вырубился.
Глава вторая
На следующее утро он проснулся бодреньким. Конференция проходила в мезонине гостиницы. Было шумно, часть народа толпилась возле чана с кофе, другая — у регистрационной. Руфат зарегистрировался, взял программу — как правило, перед мероприятиями раздавали самый обновлённый вариант.
Руфат увидел себя в последней панели, начинавшейся в 16.30. Согласно первоначальной программе, он должен был выступать в первой половине дня. Поменяли, значит. Его панель называлась «Глядя в будущее». Всегда хорошо выступать утром, когда участников, как правило, больше, да и мозги у людей свежи, чтобы слушать выступления. Он вспомнил своего приятеля из Казахстана Марата, который говорил про всякие научные конференции, что они делятся на две части: «В первой, до обеда, идёт борьба с голодом, во второй, после обеда, борьба со сном». Выступать в 16.30 лучше, чем, например, сразу после обеда в 15.00, к примеру. К четырём-пяти часам, особенно после кофе-брейка, люди становятся немного бодрее. С другой стороны, те, кто хотят выйти в город погулять, обычно после четырёх покидают мероприятия. Нет, как говорится, «прайм-тайм» ему не дали.
Руфат разглядывал толпу. О, его друг Гела Чантурия из Тбилиси. Руфат ринулся к нему, они обнялись, как полагается на Кавказе. Чантурия говорил с двумя — мужчиной и женщиной — на английском.
— Это Людвиг Райх из Германии и Лаура Нуньес из Испании, — представил Гела.
— Хелло, — поприветствовал Руфат и поспешил отойти, чтобы не показать отсутствие знаний английского или, по крайней мере, не стоять в компании, не понимая речь окружающих.
— А! — услышал Руфат окрик знакомого историка из Казахстана, Марата Сеитова.
— Здорово, приятель, — сказал его казахский друг, ростом выше Руфата почти на голову. — Мы уже года три не виделись!
— Точно! Как дети?
— Растут, растут… Вот, хотел тебе подарить книгу, — сказал Марат. В руках у него было четыре экземпляра книги. — Это моя, вот только опубликовал.
— Поздравляю, — Руфат взял книгу в руки и, как следует учёному, даже не глядя на название, пошёл в конец книги смотреть на так называемый «научный аппарат», то есть ссылки, библиографию, карты. Научная солидность книги распознаётся именно по использованной литературе.
— Перелопатил кучу архивных документов, — предугадывая поиски Руфата, отметил Марат. — Об истоках казахской государственности… А то, понимаешь, некоторые говорят, что у нас её не было. Благодаря Советам мы стали «людьми»…
— Ну про нас тоже говорят такое некоторые наши «друзья». Мол, мы стали народом в 1936 году.
— Эх! Это всё распри в наш век не кончатся…
— Они только начались, — вмешался в разговор ещё один их общий знакомый, историк из Украины Вадим Герасименко.
Войны, революции, метаморфозы двадцатого века через призму истории одного города — все это вам расскажет… пианино фирмы «Рёниш». Сделанный в Германии музыкальный инструмент в тысяча девятьсот четвертом году начинает долгое путешествие в отдаленный уголок Российской империи — на Кавказ. Там он будет учить музыке детей аристократов, развлекать пьяных посетителей в ресторане, нести культуру рабочим в заводском клубе, служить музыкальному гению, и много чего еще ему предстоит пережить.
В Лондоне происходит убийство русского инженера-эмигранта Максима Королева. В ходе расследования столичный инспектор Эдмунд Свансон обнаруживает, что Королев занимался исследованиями в области радиоактивных элементов и воздухоплавания. Нити ведут к тайной революционной группе во Франции и Австро-Венгрии. В раскрытие преступления вовлекаются также британские дипломаты, которые выходят на след предполагаемых немецких шпионов.
Герои произведений, входящих в книгу, — художники, строители, молодые рабочие, студенты. Это очень разные люди, но показаны они в те моменты, когда решают важнейший для себя вопрос о творческом содержании собственной жизни.Этот вопрос решает молодой рабочий — герой повести «Легенда о Ричарде Тишкове», у которого вдруг открылся музыкальный талант и который не сразу понял, что талант несет с собой не только радость, но и большую ответственность.Рассказы, входящие в сборник, посвящены врачам, геологам архитекторам, студентам, но одно объединяет их — все они о молодежи.
Семнадцатилетняя Наташа Власова приехала в Москву одна. Отец ее не доехал до Самары— умер от тифа, мать от преждевременных родов истекла кровью в неуклюжей телеге. Лошадь не дотянула скарб до железной дороги, пала. А тринадцатилетний брат по дороге пропал без вести. Вот она сидит на маленьком узелке, засунув руки в рукава, дрожит от холода…
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Мамин-Сибиряк — подлинно народный писатель. В своих произведениях он проникновенно и правдиво отразил дух русского народа, его вековую судьбу, национальные его особенности — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни, жизнерадостность. Мамин-Сибиряк — один из самых оптимистических писателей своей эпохи.Собрание сочинений в десяти томах. В первый том вошли рассказы и очерки 1881–1884 гг.: «Сестры», «В камнях», «На рубеже Азии», «Все мы хлеб едим…», «В горах» и «Золотая ночь».
«Кто-то долго скребся в дверь.Андрей несколько раз отрывался от чтения и прислушивался.Иногда ему казалось, что он слышит, как трогают скобу…Наконец дверь медленно открылась, и в комнату проскользнул тип в рваной телогрейке. От него несло тройным одеколоном и застоялым перегаром.Андрей быстро захлопнул книгу и отвернулся к стенке…».