Светить можно - только сгорая - [79]

Урицкий вызвал командира латышских стрелков и дал указание передать охрану матросскому караулу.

С этого момента никто не мог войти в здание Таврического дворца без пропуска, подписанного комиссаром Урицким.

Вот самый первый пропуск:

«Предъявитель сего Председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ульянов-Ленин имеет право свободного входа и выхода в Таврический дворец, в зал заседаний Учредительного собрания, правительственную ложу и правительственный павильон.

Комиссар над Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссией М. Урицкий».

Чтобы предотвратить попытку созыва Учредительного собрания в другом месте, взамен депутатского мандата всем прибывшим депутатам выдавалось временное удостоверение за подписью комиссара Урицкого. Оно-то и должно было служить пропуском в Таврический дворец в день открытия Учредительного собрания.

Первое такое удостоверение Моисей Соломонович заполнил на имя Владимира Ильича Ленина:

«2 января 1918 г.

Временное удостоверение.

Предъявитель сего член Учредительного собрания Ульянов-Ленин Владимир Ильич от Балтийского флота.

Удостоверение выдано по свидетельству Всероссийской комиссии.

Комиссар М. Урицкий».

5 января 1918 года в 4 часа дня Учредительное собрание начало свою работу. Комендант Таврического дворца Урицкий сделал все, чтобы подготовить помещение. Зал был полностью отремонтирован, тесная сцена была расширена за счет расположенной за ней комнаты, позади председательского стола поднимался второй амфитеатр.

В половине четвертого стали собираться делегаты. Первыми явились эсеры, уверенные в своем большинстве. В сюртуках, наглухо застегнутых доверху, с красными розетками в петлицах, торжественные, они заполнили центральные и правые ряды. Между эсерами разместились национальные группы. Немногочисленные кадеты устроились в сторонке, рядом с ними — Церетели, представлявший собой «фракцию меньшевиков». За дубовой оградой, окаймляющей сцену, расположились лидеры большевистской партии и почетные гости.

Перед началом пленарного заседания депутаты собрались на краткие совещания по фракциям. Фракция большевиков поручила открыть первое заседание Якову Михайловичу Свердлову от имени ВЦИК. Он должен предложить собранию обсудить ленинскую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», и в случае отказа ее принять фракция должна немедленно уйти с собрания, объявив от имени правительства о его роспуске.

Но эсеры тоже не дремали: они поспешили открыть собрание до окончания совещания большевистской фракции. Открыл его эсер Швецов, а председателем был избран эсер Чернов.

Когда кончилось совещание большевистской фракции, Урицкий провел в президиум Ленина, Свердлова, Дзержинского, Бубнова, Коллонтай и других членов правительства. Выполняя поручение своей фракции, Свердлов прошел на председательское место и спокойно взял из рук оторопевшего от неожиданности Швецова колокольчик.

— Учредительное собрание объявляю открытым, — звучным голосом произнес Свердлов и, не обращая внимания на враждебные выкрики эсеров, предложил одобрить декреты и постановления Советской власти и прочитал текст «Декларации».

Обсуждать «Декларацию» эсеры отказались. Один за другим они поднимались на трибуну со злобной клеветой на Советское правительство.

Шел второй час ночи, когда, как говорилось в «Декларации», «не желая ни минуты прикрывать преступления врагов парода», большевики покинули Учредительное собрание, «с тем чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания».

Владимир Ильич попросил собрать народных комиссаров в правительственную комнату. Несмотря на то что вопрос о закрытии Учредительного собрания уже был обсужден в ЦК, Ленин посчитал необходимым принять окончательное решение после санкции Совнаркома. Обменявшись мнениями, все пришли к заключению: в настоящее время собрание не прерывать, дать возможность депутатам высказаться, а на другой день, не возобновляя заседания, объявить Учредительное собрание распущенным.

Эсеры же решили продолжать собрание и провести его в одно заседание, приняв все подготовленные решения.

Уже в пятом часу утра Моисей Соломонович подошел к матросам, которые по его указанию несли охрану собрания.

— Что скажешь, Анатолий, об этом собрании? — шутливо обратился он к матросу Железнякову, командиру отряда.

— Тягомотина, — зевнул Железняков.

— Пожалуй, пора прекратить, — как бы советуясь с товарищами, сказал Урицкий.

— Есть прекратить! — весело отозвался матрос.

В зале тишина, похоже, многие депутаты спят. Нудно, вполголоса тянется речь очередного оратора.

— Довольно! — раздается громко из матросской ложи. Сна как не бывало. Головы депутатов испуганно повернуты к матросской ложе.

— Довольно!

Председательствующий Чернов поднимает колокольчик, по не звонит, понимая, что звонить сейчас нельзя. По его знаку запнувшийся оратор продолжает чтение.

Но за спиной председателя вырастает мощная фигура матроса. Начальник караула властно кладет руку на плечо Чернова. В зале привстали со своих мост, депутаты смотрят на матроса с испугом, солдаты и матросы — с живым интересом.