Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой - [10]
Елизавета Киевна пишет Бессонову «восторженное, нелепое письмо с требованием свидания». И это свидание состоялось поначалу в ресторане «Вена» – как раз между решением Даши отправиться к поэту-декаденту и ее визитом к нему.
Диалог этих двух персонажей очень напоминает первую встречу Лизы Пиленко с Блоком, с которой мы начали нашу книгу. Неужели и Елизавета Киевна каким-то образом «списана» с Елизаветы Юрьевны? Может быть, странное отчество «Киевна» – намек на украинское звучание фамилии Пиленко?…
Подтверждение нашей догадки находим опять же у современников. За образ Елизаветы Киевны в «Хождении по мукам», подчеркивают они, у Кузьминой-Караваевой были все основания дать Толстому пощечину (а заодно и за Блока, которого она боготворила), но та простила.
Думается, это лишь предположение: сведений о том, что Елизавета Юрьевна читала роман Толстого, нет. В 1925 году, когда первая книга трилогии вышла в свет, ей было явно не до этого – семья Кузьминой-Караваевой еле выживала за границей, в трудах и заботах проходил каждый день… Да и узнала ли себя в Расторгуевой Елизавета Юрьевна, если бы прочитала книгу, вот вопрос! Особенно если отношения в ней героев, нас интересующих, – чистейший художественный вымысел… Да и сама Кузьмина-Караваева – полная противоположность не очень умной, экстравагантной Елизавете Расторгуевой!
В «Хождении по мукам», утверждала в беседе с мемуаристом Анна Ахматова, «клеветнический образ Елизаветы Киевны – это Елизавета Кузьмина-Караваева, человек необычайных душевных достоинств (католическая святая). О Бессонове лучше не говорить, его приключения… – это, может быть, приключения Толстого, но не Блока».
По-видимому, Ахматова хранила в душе идеализированный образ поэта, мало что зная об особенностях его семейной и личной жизни. Известно, что Блок не чурался случайных связей; если доверять его собственным подсчетам, в его объятиях побывало более трех сотен женщин, многие из которых – дешевые проститутки. Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок, касаясь этой деликатной темы, довольно категорично утверждала:
Физическая близость с женщиной для Блока с гимназических лет – это платная любовь, и неизбежные результаты – болезнь. Слава Богу, что еще все эти случаи в молодости – болезнь не роковая. Тут несомненная травма в молодости. Не боготворимая любовница вводила его в жизнь, а случайная, безличная, купленная на ‹одну ночь,› несколько минут. И унизительные, мучительные страданья…
Но хочется сказать сейчас о другом.
Конечно, Е. Ю. Кузьмина-Караваева, в монашестве мать Мария, никогда не считалась католической святой, тем более при жизни Ахматовой – тут Анна Андреевна ошиблась. В уточнение можно сказать, что не столь уж давно, а именно 16 января 2004 года, Священный синод Вселенского патриархата в Константинополе принял решение о канонизации монахини Марии (Скобцовой) в числе других православных русских эмигрантов, оставивших яркий след в духовной жизни Западной Европы 1920 – 1930-х годов.
Но здесь важно еще и другое: Ахматова, неплохо разбиравшаяся в людях и нередко дававшая им суровые оценки, в полной мере осознавала значение Елизаветы Кузьминой-Караваевой: «человек необычайных душевных достоинств». Это мнение кажется особенно ценным. Тем более сегодня, когда можно встретить безапелляционные высказывания новеллистов: «…так и не дождалась от Анны Андреевны доброго слова». Теперь мы знаем, что это неправда!
– Я хотел бы знать, что часто, часто, почти каждый день вы проходите внизу под моими окнами. Только знать, что кто-то меня караулит, ограждает. Как пройдете, так взгляните наверх. Это все…
Эти загадочные блоковские слова были обращены именно к Елизавете Кузьминой-Караваевой. Значит, и Блок тоже всей своей поэтической, «зрячей» душой почувствовал способность этого юного, но такого мудрого не по возрасту создания испытывать материнские чувства к чужим, казалось бы, людям и спасать, спасать, спасать… Почувствовал, в этом нет никаких сомнений! Вот если бы только в его собственной жизни многое сложилось иначе, не так, когда уже нельзя ничего поправить… когда судьба зачем-то накрепко и навсегда связала Александра Блока с Прекрасной Дамой его стихов Л. Д. Менделеевой.
Судя по фотографиям, красавицей Любовь Менделеева никогда не являлась, хотя, по свидетельствам современников, в молодые годы была не лишена некоторого обаяния – с ярким румянцем на щечках, золотистыми волосами и темными бровями… С пухлыми губами, с юных лет склонная к полноте, она напоминала купеческую дочку из русской народной сказки. На Блока, по его признанию, девушка сразу произвела «сильное впечатление». Он находил, что Люба похожа на одну из известных мадонн.Она молода и прекрасна была
И чистой мадонной осталась,
Как зеркало речки спокойной, светла.
Как сердце мое разрывалось!..
Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь…
Как сердце мое разрывалось!..
Это стихотворение, датированное 1898 годом, считается самым первым из обращенных к Прекрасной Даме. Уже тогда в нем прозвучали пророческие слова: Но страсти не ведала пылкая кровь… /Как сердце мое разрывалось!..
Блистательный танцовщик и гениальный балетмейстер, он завоевал скандальную известность как советский невозвращенец и человек с нетрадиционным взглядом на отношения. «Он хотел стать полубогом, и этот полубог, созданный сперва его фантазией, материализовался и стал управлять его поступками и устремлениями», — скажет о Нурееве подруга его юности Тамара Закржевская.Имя Рудольфа Нуреева гремело на весь мир. Он безмерно много сделал для мирового балета, прославив русскую школу танца на всю планету. Он воспитал лучших зарубежных солистов.
«Характер – это и есть судьба» (Майя Плисецкая) Прима Большого театра СССР и известная на весь мир балерина, она стала символом своей эпохи, эталоном и примером для подражания. Майя Плисецкая танцевала главную партию в «Лебедином озере» более полувека: впервые она вышла на сцену с этим номером в 42-м году в Свердловске в эвакуации, в последний раз – в 96-м в Москве на Красной площади. Не меньшим постоянством отличалась и личная жизнь балерины: более пятидесяти лет продлился счастливый брак с композитором Родионом Щедриным. Перед вами самая полная и подробная на сегодняшний день биография главной примы-балерины Большого театра, написанная известным историком балета Еленой Обойминой.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.