Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней - [11]
Согласно Наставлению, получив после такой тонкой, истинной исповеди разрешение и прощение, «приняв, как от самого Бога», следовало поцеловать образ и крест и, поклонившись до земли духовному отцу, молча идти в свою келью.
– Не помню, свидетель Бог, чтобы я, находясь на послушании в хлебной, – рассказывал своим ученикам игумен Дамаскин, – без благословения старшего съел хотя бы корочку, несмотря на то, что бывало очень хотелось съесть горячую горбушку только что вынутого из печи хлеба. Старец мне говорил: «Если нужно поесть, то благословись, положи три поклона, сядь и поешь, но отнюдь не тайно, ибо тайноядение бесам вход».
– Или когда бывало отпустит нас за ягодами, то не позволял съесть любую ягодку, а насбиравши, помолясь Богу, сесть и поесть… Квасу мы никогда в келью не брали, а о хлебе не смели и помянуть старцу, чтобы взять в келью. Всегда, бывало, говорил нам старец: ломай себя пока молод, чтобы враг не сломал тебя в старости…
Однажды, испытывая ученика, насколько он преуспел в нестяжании и бесстрастии к вещам, старец Евдоким обратил внимание на икону, которою благословили Дамиана родители, когда он уходил в монастырь.
– Кажется, эта икона у тебя лишняя, – сказал он. – Отдай ее в церковь.
Дамиан не стал объяснять, что икона – родительское благословение. Беспрекословно исполнил приказ.
Суровой и трудной была дорога, по которой вел Евдоким Дамиана, но радостной и светлой была эта дорога для самого «обручника ангельскому образу».
«Пребывая таким образом в совершенном нестяжании и отсечении своей воли, кроме самонужнейшего, в кельи своей ничего не имел, – свидетельствует монастырский биограф Дамаскина. – Вообще, проводя суровую жизнь, редко умывался, лицо же с мылом никогда не умывал, о бане стыдился и говорить, хотя под старость, будучи уже настоятелем – ради немощей телесных – и ходил сам в баню, но никогда не одобрял того, говоря многочисленным ученикам своим, что баня устроена для немощных и престарелых, а никак не для имущих здоровое телосложение и молодых. Этим не советовал он ходить в баню – ради сохранения внутренней чистоты».
Трудно сказать, когда Дамиан обучился грамоте.
Зато известно, что в 1824 году, на Покров Пресвятыя Богороди-цы, игумен Ионафан благословил его в череду читать в церкви Пролог.
Через месяц, 27 октября, Дамиан начал читать и в трапезной…
Наша церковь празднует в этот день память святого мученика Нестора. По благословению великомученика Димитрия Солунского он вышел на схватку со злым губителем христиан Лием и победил его.
– Бог, укрепивший некогда Давида в борьбе с Голиафом, укрепил и раба Своего Нестора против нечестивого Лия – на посрамление нечестивому царю, а верным своим на радость, – читал Дамиан в трапезной. – И действительно, малый ростом Нестор оказался в своей храбрости сильнее великого Лия. Схватив его, как птицу, он сбросил великана с высокого помоста на острыя копья. Упав на них, как крепкий дуб, Лий с позором изверг свою окаянную душу, и, таким образом, погибла память его с шумом, исчезла его гордая сила и прекратилось суетное хвастовство Максимиана своим борцом. Весь народ Солунский – в особенности христиане, видя сию неожиданную и славную победу, воскликнули громким голосом: «Велик Бог Димитрия!»
О чем прочитанное Дамианом житие? О событиях, что происходили в 306 году в Солуни?
Или же о той борьбе, что всегда ведется между добром и злом, светом и тьмою, Богом и дьяволом…
Или о том, что каждый из нас должен победить в себе нечестивого Лия, чтобы, подобно святым мученикам Димитрию и Нестору, войти в Царствие небесное?
Дамиану такую победу одержать удалось.
Через год, 12 декабря 1825 года, «на память преподобного отца нашего Спиридона, Епископа Тримифунтского, Господь сподобил получить монашеский чин – слава Его милосердию и неизреченной благости! – постригли двоих с о. Моисеем за ранней обедней».
Рядом с этой записью, на полях, сделано примечание:
«Это первый раз так постригли, а прежде всегда после утрени к ряду».
Вот так и родился, облеченный в броню правды, инок Дамаскин.
Случилось это как раз накануне Восстания декабристов…
И еще одно событие ознаменовало начало иноческого служения нового Христова воина…
Раньше подрясников черных на Валааме не носили, и вся братия ходила в серых. В церковь же под мантию надевали белые балахоны.
«Приятно, – вспоминал игумен Дамаскин, – было видеть этот Преображенский полк».
Почернели подрясники после похорон императора Александра Первого. Тогда сукно, которым был драпирован Казанский собор во время отпевания Государя императора, поступило на Валаам. Из него и начали старцы шить черные подрясники.
Символичной была эта перемена цвета монастырского одеяния, ибо знаменует собою перемены в жизни монастыря, перемены в жизни всей Русской Православной Церкви… Похоронами Александра Первого и Восстанием декабристов завершается важный этап в истории династии Романовых, истории России, истории Русской Православной церкви.
Конечно, можно говорить о случайности совпадения посвящения Дамаскина в ангельский чин с переменами, происходящими в жизни Русской Православной Церкви, но в совпадении этого события с уходом в пустынь отца Евфимия никакой случайности нет.
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В юности душа живет, не отдавая никому отчета в своих желаниях и грехах. Что, например, страшного в том, чтобы мальчишке разорить птичье гнездо и украсть птенца? Кажется, что игра не причинит никому вреда, и даже если птенец умрет, все в итоге исправится каким-то волшебным образом.В рассказе известного православного писателя Николая Коняева действительно происходит чудо: бабушка, прозванная «птичьей» за умение разговаривать с пернатыми на их языке, выхаживает птенца, являя детям чудо воскрешения. Коняев на примере жизненной истории показывает возможность чуда в нашем мире.
В книгу известного русского писателя Николая Коняева включены жизнеописания русских святых – от равноапостольной княгини Ольги до убиенного в Чечне мученика-воина Евгения. Их судьбы неразрывно вплетены в духовную историю России. Наше время – время духовного возрождения страны, поэтому фигуры великих русских подвижников, которые служили и служат нам нравственным ориентиром в вечно меняющемся мире, вызывают сегодня особое внимание и уважение.