Свет в океане - [89]

— Мы проведаем папу. Он будет рад, да и ей свежий воздух не повредит.

— Лучше не стоит. Я не хочу…

— Ну же, Ханна! Тебе надо отдохнуть!

— Хорошо, — вздохнула она. — Но только туда и обратно.

Как только они оказались на улице, Гвен вручила племяннице леденец на палочке.

— Ты же хочешь конфетку, верно, Люси?

— Да, — ответила девочка и удивленно склонила голову набок, услышав, как к ней обратились.

— А теперь будь хорошей девочкой, и мы навестим дедушку.

При упоминании человека с большими лошадьми и большими деревьями малышка оживилась. Она послушно шла, облизывая леденец. Гвен обратила внимание, что, хотя племянница и не улыбалась, она уже перестала капризничать и упираться.

Вообще-то идти через парк никакой необходимости не было — путь до особняка Септимуса через кладбище и методистскую церковь был намного короче.

— Ты не устала, Люси? Может, немного передохнем? Путь до дедушки неблизкий, а ты еще такая крохотуля…

Девочка молча продолжала шагать, сосредоточенно проверяя пальчиками липкость леденца, сжимая его, как щипчиками. Краем глаза Гвен заметила на скамейке одинокую фигуру Изабель.

— А теперь пробегись немного вперед вон до той скамейки, а я пойду следом.

Малышка не побежала, а просто ускорила шаг, волоча по земле тряпичную куклу. Гвен же шла сзади и наблюдала.

Изабель не верила своим глазам.

— Люси?! Радость ты моя ненаглядная! — воскликнула она и заключила девочку в объятия, даже не подумав, как она могла здесь оказаться.

— Мама! — закричала малышка и крепко в нее вцепилась.

Изабель обернулась и увидела невдалеке Гвен, которая кивнула, будто говоря, что не против.

Чем руководствовалась эта женщина, Изабель было не важно. Она залилась слезами, прижимая девочку к себе, и потом чуть отстранилась, чтобы получше ее разглядеть. А вдруг, несмотря ни на что, они с Люси снова окажутся вместе! При этой мысли ее окатила волна радостного предчувствия.

— Как же ты похудела, малышка! Совсем кожа да кости! Нужно вести себя хорошо и есть! Ради мамы! — Теперь она видела в дочери и другие перемены: волосы расчесаны на пробор с другой стороны, платье — из тонкого муслина с цветочным рисунком, пряжки на новеньких туфельках украшены бабочками.

На душе у Гвен отпустило: оказавшись с матерью, которую она любит, ее племянница почувствовала себя в безопасности и преобразилась на глазах. Дав им время побыть вместе, Гвен наконец решилась подойти.

— Думаю, нам уже пора. Я не была уверена, что застану вас здесь.

— Но… я не понимаю…

— Все это очень тяжело. Для всех нас. — Она покачала головой и вздохнула: — Моя сестра — очень хорошая женщина. Правда! И на ее долю выпало столько переживаний! — Гвен кивнула на девочку: — Я постараюсь привести ее еще. Обещать наверняка я, конечно, не могу. Наберитесь терпения. Наберитесь терпения, и кто знает… — Она не закончила фразы. — Но пожалуйста, никому не говорите. Ханна этого не поймет и никогда меня не простит… Пойдем, Люси, — позвала она и протянула к ней руки.

Малышка вжалась в Изабель:

— Нет, мама! Не уходи!

— Все хорошо, любовь моя. Давай пожалеем мамочку и не будем ее огорчать? Сейчас тебе надо пойти с этой тетей, но скоро мы снова обязательно увидимся. Обещаю!

Ребенок по-прежнему не отпускал Изабель.

— Если ты пообещаешь себя хорошо вести, мы сможем снова сюда прийти, — улыбнулась Гвен, тихонько забирая ребенка.

Изабель с трудом сдерживалась, чтобы намертво не вцепиться в девочку, но здравый смысл все-таки взял верх. Нет! Эта женщина обещала ей снова привести малышку, надо только проявить терпение. А там… кто знает, как все еще может обернуться?

Гвен не сразу удалось успокоить племянницу. Она ее обнимала, несла на руках и всячески пыталась отвлечь разными загадками и детскими стишками. Она и сама толком не знала, как будет выполнять данное обещание, но видеть страдания малютки, оторванной от матери, было выше ее сил. Ханна всегда отличалась определенным своенравием, и Гвен боялась, что оно мешает сестре смотреть на вещи объективно. Теперь было важно сохранить встречу в тайне от Ханны. По крайней мере сделать для этого все возможное. Дождавшись, когда Грейс успокоится, Гвен спросила:

— А ты знаешь, что такое секрет, малышка?

— Знаю, — неохотно призналась та.

— Хорошо! Тогда мы сыграем в одну игру и сохраним все в секрете. Договорились?

Девочка непонимающе уставилась на нее снизу вверх.

— Ты же любишь маму Изабель?

— Да.

— И я знаю, что ты хочешь снова ее увидеть. Но Ханна может огорчиться, потому что ей очень грустно, и мы не станем рассказывать об этом никому-никому. Ни ей, ни дедушке. Договорились?

Лицо малышки окаменело.

— Это будет только наш с тобой секрет, и если кто-нибудь спросит, что ты сегодня делала, ты скажешь, что просто ходила к дедушке. И никому не будешь рассказывать, что видела маму. Ты меня поняла, милая?

Девочка вытянула губки и серьезно кивнула, хотя в глазах по-прежнему было непонимание.

— Она очень умный ребенок. Она знает, что Изабель Шербурн жива — мы видели ее в галантерейном магазине Мушмора. — Ханна снова сидела в кабинете доктора Самптона, правда, на этот раз она пришла к нему без дочери.

— Говорю вам как профессионал: единственным лекарством для вашей дочери является время и отсутствие контактов с миссис Шербурн.