Свет в ночи - [78]

– Сожалею о вашем горе, мадам, – сказал Поль. – Я приехал так быстро, как только смог, – добавил он, поворачиваясь ко мне, так как Дафна ему не ответила. – Я позвонил в школу, чтобы поговорить с тобой, и одна из девочек из общежития сообщила мне о том, что произошло. Я тут же сел в машину и приехал прямо в дом. Дворецкий рассказал мне, как проехать на кладбище.

– Я рада, что ты приехал, Поль, – заверила я.

– Может быть, мы все сядем в машину и отправимся домой, – недовольно заговорила Дафна, – или вы собираетесь остаться на кладбище и проговорить целый день?

– Поезжай за нами к дому, – сказала я Полю, садясь рядом с Жизель.

– Он очень симпатичный, – прошептала мне сестра, когда мы уселись. Дафна только посмотрела на нас обеих.

– Я не хочу больше никаких посетителей сегодня, – объявила она, когда машина свернула в Садовый район. – Встреться со своим сводным братом вне дома и не задерживайся. Я хочу, чтобы вы обе начали собирать свои вещи, так как завтра вы возвращаетесь в школу.

– Завтра? – воскликнула Жизель.

– Разумеется, завтра.

– Но это так скоро. Мы должны остаться дома еще по крайней мере на неделю из уважения к папе.

Дафна криво улыбнулась.

– И что ты будешь делать эту неделю? Ты собираешься сидеть, размышлять, читать и молиться? Или болтать по телефону с друзьями и принимать их ежедневно?

– Что ж, мы не обязаны превращаться в монашек, если папа умер, – возразила Жизель.

– Именно так. Вы вернетесь завтра в «Гринвуд» и снова приступите к занятиям. Я уже обо всем договорилась, – закончила Дафна.

Жизель скрестила руки на груди и, нахмурившись, выпрямилась.

– Нам надо сбежать, – пробормотала она. – Вот что нам следует сделать.

Мачеха услышала это и улыбнулась.

– И куда же ты побежишь, принцесса Жизель? К полоумному дяде Жану в санаторий? – спросила она, поглядывая на меня. – Или ты присоединишься к сестре и вернешься в райский уголок на болотах, чтобы жить среди людей, которые зубами разгрызают панцири у крабов?

Жизель отвернулась и стала смотреть в окно. Впервые за весь день слезы потекли у нее по щекам. Как бы мне хотелось думать, что она плачет теперь из-за тоски по папе, но я знала – ее слезы вызваны досадой от перспективы возвращения в «Гринвуд» и скорого расставания с друзьями.

Когда мы приехали домой, сестра была слишком подавлена, чтобы даже встретиться с Полем. Она позволила Брюсу пересадить ее в кресло и отвезти в дом, не сказав при этом ни слова ни мне, ни Дафне. Мачеха оглянулась на меня с порога, когда машина Поля подъехала к дому.

– Не задерживайся, – приказала она. – Я не в восторге от того, что всякие акадийцы являются в дом. – Дафна повернулась ко мне спиной и вошла в дом, прежде чем я смогла ответить.

Как только Поль вышел из машины, я подошла к нему и бросилась в его успокаивающие объятия. Неожиданно вся печаль и одиночество, которые я удерживала в моем разбитом сердце, хлынули наружу. Я зарыдала, уткнувшись ему в грудь, мои плечи вздрагивали. Поль погладил меня по волосам, поцеловал в лоб, прошептал слова утешения. Наконец я перевела дыхание и отстранилась от него. Мой сводный брат уже приготовил платок, чтобы вытереть мои слезы и высморкать нос.

– Прошу прощения, – сказала я. – Я ничего не смогла с собой поделать, но я по-настоящему не плакала о папе с тех пор, как приехала из школы. Дафна сделала нашу жизнь такой тяжелой. Бедный Поль, – говорила я, улыбаясь сквозь слезы, – тебе пришлось стать тем, на кого пролились все мои слезы.

– Не страшно. Я рад, что оказался здесь, чтобы успокоить тебя. Это, должно быть, было ужасно. Я хорошо помню твоего отца. Он был таким молодым и полным сил, когда мы виделись в последний раз. И Пьер был так добр ко мне, настоящий креольский джентльмен. В нем чувствовался класс. Я понимаю, почему наша мама так сильно любила его.

– Да, я тоже понимаю. – Я взяла его за руку и улыбнулась. – Ах, Поль, как приятно видеть тебя. – Оглянувшись на парадную дверь, я снова повернулась к нему. – Мачеха не позволяет мне принимать гостей в доме, – пояснила я, ведя Поля к скамейке, над которой нависала арка из роз. – Она отсылает нас в «Гринвуд» завтра, – добавила я, когда мы сели.

– Так скоро?

– Для нее недостаточно скоро, – с горечью заметила я и глубоко вздохнула. – Но не давай мне говорить только о самой себе. Расскажи мне о доме, о твоих сестрах, обо всех.

Я откинулась на спинку скамьи и стала слушать его рассказ, дав себе возможность вернуться во времени назад. Когда я жила на протоке, жизнь была куда тяжелее и намного беднее, но благодаря бабушке Катрин намного счастливее. К тому же мне не хватало болота, его цветов и птиц, даже змей и аллигаторов, и я ничего не могла с этим поделать. Там были запахи и звуки, места и события, о которых я вспоминала с удовольствием. И не последним из этих воспоминаний была память о том, как я плыву в пироге на закат, и в моем сердце нет ничего, кроме огромного удовлетворения. Как бы мне теперь хотелось вернуться обратно!

– Миссис Ливоди и миссис Тирбодо все еще держатся хорошо, – говорил Поль. – Я знаю, как им не хватает твоей бабушки. – Он засмеялся. Мне было так приятно слышать этот звук. – Старушки знают, что я не теряю с тобой связи, хотя они не могут прийти и прямо сказать об этом. Обычно эти дамы в моем присутствии громко интересуются, как там поживает Руби, внучка Катрин Ландри.