Свет в ночи - [49]

И тут я поняла все: зачем Жизель понадобилось изображать из себя прилежную ученицу, почему она так хорошо себя вела. Сестра постаралась понравиться миссис Айронвуд, а потом выложила ей все обо мне и мисс Стивенс.

– Это ведь ты донесла, так, Жизель? Из-за тебя у меня и у мисс Стивенс неприятности.

– Зачем мне это делать? – спросила она, отводя взгляд.

– Только для того, чтобы меня наказали, я почувствовала себя несчастной и ты смогла бы надавить на меня, чтобы я попросила папу забрать нас отсюда. И потому, что ты постоянно завидуешь мне, – сказала я.

– Я? Завидую тебе? – Жизель расхохоталась. – Ну это вряд ли. Даже если я в этом кресле, я все равно на голову выше тебя. Тебе придется преодолевать годы жизни на болоте, бороться с самой собой и твоей семьей акадийцев, – пренебрежительно проговорила Жизель. – Так ты позвонишь папе или нет?

– Нет, – ответила я. – Я не хочу разбить ему сердце и подарить Дафне еще одну победу над нами.

– Ах, вечно ты со своим дурацким соревнованием с Дафной. Почему ты не хочешь вернуться в нашу школу, где нет Железной Леди и этих идиотских правил, где есть мальчики и так весело? – захныкала моя сестра.

Не имея больше сил сдерживаться, я взорвалась:

– Судя по тому, что я вижу, ты и здесь веселишься каждый день – за мой счет или за счет кого-нибудь другого.

Саманта вошла в комнату и замялась на пороге, увидев мое лицо и услышав громкий голос.

– Прошу прощения. Вы хотите остаться вдвоем?

– Нет уж, – ответила я. Мое лицо пылало. – И если бы я была на твоем месте или на месте твоих подружек, я бы теперь внимательно следила за тем, что говорю и что делаю.

– Что такое? Почему? – спросила Саманта. Я с яростью посмотрела на сестру.

– Обо всем докладывается миссис Айронвуд, – бросила я, развернулась и широким шагом вышла из комнаты.

Но Жизель почти одержала желаемую победу, когда вечером позвонил Бо. Он так радовался своей предстоящей поездке в «Гринвуд», тому что увидит меня в субботу. Из-за всех неприятностей я об этом почти забыла. Мое сердце разрывалось на части, слезы заливали лицо, когда я говорила с Бо.

– Ты не сможешь приехать в этот уик-энд. Я не смогу увидеться с тобой. Меня наказали, и я не могу выходить из общежития.

– Что случилось?

Захлебываясь слезами, тяжело вздыхая, я рассказала ему обо всем.

– О нет, – огорчился он. – В следующий уик-энд у нас игра на выезде. Я не смогу приехать еще по крайней мере две недели.

– Мне жаль, Бо. У тебя есть полное право забыть меня и найти себе другую девушку, – заметила я.

– Я не стану этого делать, Руби, – пообещал он. – Каждый день в кармане моей рубашки, рядом с сердцем, лежит твоя фотография. Я вынимаю ее и смотрю на тебя, даже в школе. Иногда, – признался Бо, – я даже говорю с тобой.

– Ах, Бо, я скучаю по тебе.

– Может быть, если я приеду, ты сможешь улизнуть и…

– Нет, именно этого ей и хочется, Бо. Кроме того, Жизель с удовольствием наябедничает только для того, чтобы меня исключили.

– Я на стороне Жизель.

– Я знаю, но это разобьет сердце моему отцу и создаст множество новых проблем дома. И как бы там ни было, Дафна найдет способ досадить мне и Жизель. И это будет ужасно, хотя Жизель этого и заслуживает, – добавила я в сердцах.

Бо рассмеялся.

– Ладно, – сказал он. – Я тебе еще позвоню. А сейчас я собираюсь попросить всесильное Время немного поторопиться.

Я повесила трубку и стояла, рыдая, у телефона. Меня заметила миссис Пенни и торопливо подошла ко мне.

– А теперь что случилось, Руби? – спросила она.

– Все, что только возможно, миссис Пенни. – Я мизинцем вытерла слезы и вздохнула. – В основном это из-за моего приятеля. Он собирался навестить меня в этот уик-энд, а мне пришлось сказать ему, что мы не сможем увидеться.

– Ах! – воскликнула она. – Ты говорила с ним по телефону?

– Да, а что?

Миссис Пенни огляделась и покачала головой.

– Ты не можешь делать этого, Руби. Тебе запрещены все разговоры по телефону в течение недели. Миссис Айронвуд ясно дала это понять.

– Что? Я даже не могу звонить по телефону?

– Никаких посторонних разговоров. Сожалею. Мне только не хватает, чтобы произошло что-нибудь еще, что вызовет гнев миссис Айронвуд против меня, и она меня уволит, – печально сказала экономка. – Я повешу сообщение об этом на доску, так чтобы другие девочки не звали тебя к телефону. Мне жаль. Если тебе позвонят, я поговорю и объясню все. Я буду передавать тебе все сообщения.

Я покачала головой, потом потупилась. Может быть, Жизель права. Может быть, нам лучше убраться из «Гринвуда» и еще раз попытать счастья с Дафной. Мое сердце словно разрывалось на две части: одна половинка печалилась об отце и о том, что произойдет, а вторая оплакивала Бо и то, что случилось.

Я вернулась к себе в комнату, чтобы приглушить всхлипывания подушкой и сделать то, что, по его словам, намеревался сделать Бо: обратить свои молитвы к всесильному Времени и попросить его поторопить минуты, часы и дни.

Я тяжко трудилась весь остаток недели, готовя себя к выходным, которые были равносильны домашнему аресту, когда случилось следующее неожиданное событие. В пятницу вечером, после ужина, большинство девочек отправились смотреть кино в главное здание. Миссис Пенни пришла ко мне в комнату, где мы с Эбби развлекали себя решением кроссвордов и слушали музыку. В дверь тихонько постучали, я подняла взгляд и увидела несколько смущенную и взволнованную миссис Пенни.