Свет в христианском доме - [14]

Вскоре я стала видеться с мужем и дочерью только за столом, оказавшись в полном одиночестве со своими благими намерениями.

Сколько горьких слез пролила я перед Богом, прежде чем поняла, что разлад в семье произошел только по моей вине? Особенно коснулось меня слово Апостола Петра:

«Жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были...» Без слова! А сколько слов, причем колких, сказала я мужу и дочери!

Горько раскаявшись в своем заблуждении, я просила Господа наполнить мое сердце той любовью, которая все переносит, все прощает, все покрывает, всего надеется. В моей жизни начался новый период. И у мужа, и у дочери я попросила прощения за то, что была для них плохим примером, что поступала совсем не так, как учит меня Библия.

Ступив на путь полного самоотвержения и смирения, я начала делать свое дело в глубоком молчании. В комнату дочери я входила только для того, чтобы принести медовые пряники, которые она очень любила, или подать старательно разглаженные блузки и платья.

Мария заметила перемену в моих поступках. Она видела, как я подбирала окурки около мужа, слышала, как я участливо спрашивала его о здоровье. Меня действительно беспокоило то, что он стал плохо есть.

Как-то раз я спросила его:

– Может, у тебя опять воспалились почки? Не перейти ли тебе на молочную диету? Это тебе всегда помогало. Он пристально посмотрел на меня и сказал:

– Это было бы неплохо, но где взять столько молока?

Вечером, когда он вернулся со службы, его ждал кувшин теплого молока и кусок отварной рыбы.

После ужина он сказал, что чувствует себя неважно и хочет немного полежать. Я бросилась к кровати, чтобы отнести ему подушку в кабинет, где он последнее время ночевал, но он остановил меня, сказав, что там сильно дует из окна. Так он снова стал ночевать в спальне.

Наступившая зима выдалась суровой. Пайки, как в госпитале, так и на железной дороге, начали уменьшать. Люди с трудом доставали по карточкам небольшие порции черного хлеба и сахара. За хлебом приходилось стоять в очереди на ветру и морозе по несколько часов. Я уходила из дому обычно в шесть утра.

При всем этом я старалась уделять хотя бы один час в день для чтения Слова Божьего и молитвы. Эти блаженные минуты я проводила в спальне, чтобы никому не докучать.

Однажды я стояла на коленях, как вдруг в комнату вошла Мария. Положив руку мне на плечо, она сказала:

– Мамочка, прости, что прерываю тебя! Мне через полчаса надо идти на дежурство, а перед этим хотелось бы поговорить с тобой. Я не могу больше смотреть, как ты страдаешь. Прости меня за все грубости! Ты – настоящая христианка... Я так хочу быть такой, как ты! Научи меня, мамочка, как вступить на этот путь. Моя жизнь так пуста... – Рыдания прервали ее слова.

Мы плакали вместе. Благодатью Божьей моя дочь была приобретена!

С тех пор Мария стала помогать мне по дому, и у нас появилось много свободного времени для отдыха и чтения Библии. Она гораздо быстрее и лучше меня понимала Писание, и мы много рассуждали с ней о прочитанном. Теперь каждый новый день я встречала с радостью и торжеством.

Однажды Мария попросила меня достать из сундука ее рукоделие и вскоре, закончив свою работу, украсила квартиру изящными ковриками и салфетками,

В эти блаженные для меня дни я получила письмо от Надежды. Она сообщила, что вышла замуж, и между прочим упомянула, что читает Евангелие. Мы с Марией горячо молились Господу за Надю и ее мужа.

Как-то во время чтении Слова Божьего Мария сказала:

– Мама, я так хочу, чтобы папа тоже молился с нами! Ты замечаешь, как он изменился? Раньше он упрекал тебя, если ты не успевала почистить ему пальто, а теперь сам чистит. Ты видела сегодня, как он старательно складывал окурки в пепельницу?

– Я тоже хочу, чтобы он был спасен,– сказала я.– Будем продолжать молиться об этом. Бог милостив...

Вскоре я заметила, что лицо мужа стало сильно отекать, особенно по утрам. Он жаловался на жестокие боли в почках. Мы пригласили врача, и он обнаружил воспаление почек. Положение оказалось серьезным, мужу нужно было долго лечиться.

Мы с Марией усердно ухаживали за ним. Приходилось вставать к нему и по ночам, а в шесть утра я, как всегда, спешила в очередь за хлебом.

Как-то раз мне пришлось дольше обыкновенного простоять в очереди. Дочь была на дежурстве, и я беспокоилась, что не успею вовремя приготовить мужу завтрак. Прибежав домой, я первым долгом заглянула в спальню. Увидев меня, муж ласково кивнул. Я торопливо зажгла примус, сварила кофе и подала мужу. Он поставил чашку на столик и, взяв мою руку, приложил к своей щеке.

– Дорогая! Как ты замерзла! – воскликнул он.– Твои руки – настоящий лед!

Он стал греть мои руки, стараясь скрыть свое волнение за улыбкой. Затем он попросил, чтобы я налила себе кофе и позавтракала возле него.

Мы говорили о многом. Он целовал мои мозолистые, огрубевшие от работы руки, просил прощения за невнимательность и черствость. Уже много лет я не только не пользовалась его вниманием, но чувствовала, что он совершенно равнодушен ко мне. Теперь мое сердце трепетало от радости. Я поняла, что его душа потянулась к Богу.