Свет успеха, или Исповедь счастливой женщины - [22]

– Ты, мама, виновата в том, что мы живем без отца! – кричала я, захлебываясь от обиды слезами.

– Заткни свой рот, скотина проклятая! Вон из дому! Иди к своему папаше Кайдашу! – отвечала мать в пьяном угаре.

В ответ я смотрела на свое старое, изношенное, выцветшее платье и говорила:

– Мне стыдно выходить на улицу: у меня развалились сандалии и нет нормального платья. А ты все пропиваешь!

– А у меня нет денег! Пусть отец о тебе заботится!

И мама в очередной раз выгребала из кошелька последние деньги для того, чтобы купить себе дешевого вина, а потом в пьяном угаре вновь выплеснуть на меня море оскорблений и злости. В ярости мать бросалась ко мне и начинала жестоко избивать. Ее тяжелые кулаки без разбора били по моему, тогда очень исхудавшему телу. Часто она просто вцеплялась в мои волосы мертвой хваткой и начинала таскать по полу. Однажды в ее руке оказался гаечный ключ. Удар по голове был настолько сильным, что я потеряла сознание и медленно сползла по стене на пол. Моя сестра, испугавшись, бросилась к соседям, а те вызвали «скорую помощь». Очнулась я от запаха нашатыря, который подсовывала мне под нос приехавшая медсестра. На голове кровоточила и болела рана, я даже не слышала, как мне нанесли повязку. Бинты сильно стянули голову, и в ушах стоял шум. Врачи «скорой помощи» возмущались, ругали мать и хотели вызвать милицию. Но сердобольные соседи попросили их этого не делать, объяснив, что произошло недоразумение. Мама в это время находилась в кухне, продолжая ругать всех и вся.

Никто тогда до конца не осознавал, какая пропасть образовывалась между нами, детьми, и нашей матерью.

Повзрослев, я поняла, что делало маму иногда такой жестокой, – это была ее духовная смерть. Сама смерть – это не самая большая потеря в жизни. Самая большая потеря – это смерть души, пока мы еще живы.

Мы продолжали жить в полупустой, давно не видевшей ремонта квартире. Старые вещи с чужого плеча и постоянное чувство голода… В какой-то момент мать просто перестала меня кормить и отправляла жить к отцу.

– Иди к своему папане, пусть он тебя кормит со своей шлюхой! Глаза мои б тебя не видели! А у меня нет денег на тебя, кайдашовский выродок! – кричала мне мать, когда я просила у нее еды.

Перед моим приходом из школы она кормила сестренку, а всю оставшуюся скудную еду куда-то прятала.

Скромный обед я получала в школе, а возвращаясь домой, заглядывая в пустые кастрюли и часто не могла найти на кухне даже кусочка хлеба. Стыдно было идти к соседям, которые и так подкармливали меня и сестренку.

В духовке газовой плиты я отыскивала старые черствые сухари, заваривала немного чаю и, усевшись за стол, ела сухари, размачивая их водой и слезами.

Мама вновь осыпала меня своими проклятиями. Я уходила на улицу и долго бродила по городу. Иногда я ездила через весь город на трамвае к бабушке. Та усаживала меня за стол и наливала тарелку постного горячего борща. Бабушка с горечью смотрела на меня, расспрашивала про мать и горько вздыхала. Что она могла изменить в этой жизни? На ее попечении был больной дедушка, мамин папа. И сами они жили очень-очень скромно.

Но когда чувство голода становилось совсем невыносимым, я одевалась и шла в квартальный магазин «Малютка». Встав у окна рядом с винно-водочным отделом, в стороне от прилавка, я часами ждала, когда кто-нибудь из большой очереди нетрезвых покупателей уронит монетку на пол, забыв поднять. Для меня это было большим везением. К концу дня я набирала 15–20 копеек, шла в гастрономический отдел и покупала себе одну или две сардельки, свежую, ароматную, теплую булочку или маленькую шоколадку «Аленка». Запах обыкновенной вареной колбасы кружил голову, иногда даже подташнивало.

Очень ярко помню себя, стоящую возле окна в магазине, в поношенном красном пальто, в вязаных рваных варежках, висящих на резинке. Как, отвернувшись к окну, я с жадностью съедала холодную сардельку вместе с кожурой. После этого меня чаще всего тошнило, так как она была сырая. Если у меня хватало на шоколадку, я с гордостью несла ее домой и дарила сестре. Маленькая Иринка улыбалась, когда брала худенькими ручками эту редкую для нее сладость. И на вопрос «А где ты взяла шоколадку?» я отвечала:

– Мне подарила белочка, просила передать тебе!

Иришка с аппетитом уминала шоколадку, размазывая ее по своим бледным щечкам. Проглатывая слюни, я испытывала счастье, что могу доставить ей радость.

Она еще была мала и, слава богу, плохо понимала, что происходит.

Маленький, с протухшим запахом магазинчик, его винный отдел с длинными пьяными очередями, монеты, выпавшие из засаленных карманов брюк, были в то время моим спасением, возможностью выжить.

В наше время происходит то же самое – зеленый змий разрушает семьи и губит сотни и тысячи людей по всей стране, да и по всему миру. И мало кого волновало тогда, да и сейчас, что происходит в этих семьях. Как страдали и продолжают страдать беззащитные, самые ранимые – дети. Общество, в котором мы живем, так и не смогло истребить этот порок. А в какой-то степени продолжет его усугублять бесконечной рекламой алкоголя и доступными наркотиками. Люди продолжают падать в эту страшную бездну, ломая свои судьбы и жизнь близких им людей. Этому злу без разницы, кого поймать в свои сети, и всем известны имена великих людей, оставивших след в истории, но сгинувших от этой страшной болезни.