Свет твоих глаз - [4]

К счастью, Мириам все еще могла вязать, несмотря на потерю зрения.

Анжелика развязала шнурок на кармане, затаив дыхание и надеясь, что Мириам начнет делиться новостями и расскажет ей, что видела сегодня Пьера.

Шорох стих, и комнату наполнила тишина.

– Что-то произошло, – тихо сказала Мириам.

Анжелика выудила яйца из кармана и положила их на стол. Если бы только эта добрая женщина не была такой чуткой…

– У тебя сегодня утром были гости?

– А должны были быть?

Анжелика запустила руку за лиф и вытащила завернутую в тряпицу лепешку. Положив ее на стол рядом с яйцами, она пересекла комнату и опустилась на колени перед угасающими углями.

Пьер был свиньей. Как он мог не выделить нескольких минут своей драгоценной жизни на то, чтобы проведать собственную мать? Неужели это так сложно?

– Мне ты можешь сказать правду, ангел, – произнесла Мириам.

Анжелика едва набрала горсть щепок и опилок со дна дровяного ящика у камина.

– У тебя почти закончились дрова. Хорошо, что ночи теперь уже не такие холодные.

– Кого ты видела этим утром? – настаивала Мириам.

Анжелика вздохнула. Она знала, что не сумеет избежать этих проницательных вопросов.

Но что она может рассказать? Что на нее напал интендант форта? Или что она видела Пьера? Что из этого меньше расстроит Мириам?

Рассказ о Пьере будет слишком жесток. Разве мать сумеет вынести новость о том, что ее давно пропавший сын вернулся, но отказался ее навестить?

– Все это не стоит беспокойства. – Анжелика насыпала оставшиеся щепки на едва тлеющие угли. – Сегодня я наткнулась на одного из солдат, и он потребовал отдать ему мой улов.

Стул Мириам заскрипел по деревянному полу. В мутном свете, который начинал проникать сквозь восточное окно, закрытое вылинявшими желтыми занавесками, Анжелика увидела, как та поднимается.

– Он что-то с тобой сделал? – голос Мириам осекся.

Анжелика поднялась и торопливо подошла к ней, вытирая пыльные руки о юбку платья.

– Прошу, не волнуйся.

Мириам схватилась за Анжелику. Ее дрожащие пальцы начали изучать лицо девушки, скользить по щекам, по носу, по векам. Несмотря на почти полную слепоту, Мириам обнаружила вспухшую кожу на шее, там, где пальцы лейтенанта Стили едва не задушили ее.

– Он поранил тебя?

– Лишь немного. – Анжелика погладила Мириам по щеке, вложив в этот жест всю свою любовь к женщине, которая была ей матерью куда больше, чем та, что произвела ее на свет.

Несмотря на возраст, щеки Мириам не покрыли морщины, они были гладкими под пальцами Анжелики, загрубевшими, как отвесные скалы у моря.

В состоянии своей кожи Анжелика винила ежедневную рыбалку, для чего приходилось бурить проруби, и постоянный контакт с холодным воздухом и ледяной водой, от которой ее пальцы все время трескались и кровоточили.

– Тебе нужно прекратить меня навещать, – прошептала Мириам, нежно проводя пальцами по воспаленной коже на шее Анжелики. – Для тебя это слишком опасно.

– Завтра я буду осторожнее.

Мириам уронила руку, и Анжелика помогла подруге дойти до стола, к лепешке и куриным яйцам.

– Ты снова отдала мне свой завтрак?

– Нет. Это специально для тебя.

От вида еды желудок Анжелики застонал от голода. Но она отвернулась от Мириам прежде, чем женщина смогла почувствовать правду – что она действительно отдала ей свою скудную долю хлеба, оставленную со вчерашнего обеда.

– По крайней мере половину, ангел, – сказала Мириам.

– Я позавтракаю, когда вернусь на постоялый двор. – Анжелика снова подошла к угасающему камину. – Бетти будет жарить рыбу.

Она очень надеялась, что новая жена Эбенезера даст ей хоть что-то на завтрак.

– Мириам, пожалуйста, поешь. – Анжелика склонилась к углям, подула на них и была вознаграждена промельком оранжевого света, несколькими искрами и целым клубом дыма.

Мириам никогда не жаловалась на голод, но худые плечи, костлявые руки, болтавшееся на ней платье сами говорили о том, что она на грани голодной смерти.

– У меня еще есть несколько ракушек, – сказала Анжелика. – Я разведу огонь, и ты сможешь сварить их к чаю.

Она не хотела, чтобы Мириам оставалась наедине с огнем и хоть что-нибудь готовила сама. Волдыри от последнего ожога лишь недавно зажили на тыльной стороне руки Мириам.

– Господь с нами, ангел, – ответила Мириам. – Какие бы испытания нам ни выпали, он – наша надежная и неизменная опора, наша скала. И если мы опираемся на него, ничто нас не пошатнет.

Анжелике хотелось верить Мириам. Но слова надежная и неизменная опора звучали для нее, как слова неизвестного языка. В ее жизни не было ничего надежного и неизменного.

– Нужно лишь молиться о том, чтобы война закончилась этим летом и Жан смог скорее вернуться к нам. Тогда ты наконец выйдешь за него замуж и будешь в безопасности.

Жан – добрый, внимательный, спокойный Жан. Он был братом Пьера, но при этом совершенно на него не походил. И даже при том, что Жан уехал сражаться с англичанами, они обе не сомневались, что он вернется, как только сможет.

И снова злость кольнула Анжелику раскаленной иглой.

Почему Пьер не задержался, чтобы увидеться с матерью? Если бы он зашел к ней, то увидел бы, в какой нищете она сейчас живет, ведь после ухода Жана у нее почти ничего не осталось, и понял бы, как отчаянно она нуждается в помощи.