Свет пылающих теней - [52]

– И все-таки он умер, – сказала Нафиза, понизив голос. Она принялась плести руками над рассыпавшимся песком, собирая его обратно в шар. – А тело вы сожгли?

Такого вопроса Элвин не ожидал.

– Нет, мы похоронили его в море.

– Далеко отсюда это было?

– Не знаю. Не очень далеко. Это был последний остров перед Назаллой. А что? Какая разница? Он же умер.

Нафиза выругалась сквозь зубы. Она торопливо подобрала остатки песка и, проведя рукой над шкатулкой, убрала его обратно.

– В мире есть вещи похуже смерти.

– Я знаю, – сказал Элвин.

– Да нет, ты пока знаешь далеко не все. Говорят, Рал умел повелевать существами, которые движутся по земле и по воде. Огромными тварями, владеющими его пламенем. Иные говорят, будто это были его дети от драконицы, но, будучи четвероногими существами, они не годились для его замыслов, а потому он посылал их убивать и приносить ему тела.

Элвин вспомнил неглубокую борозду на берегу.

– Но зачем? Зачем ему были нужны эти тела?

Нафиза содрогнулась.

– До того как буря погубила его, Каман-Рал создавал армию.

– Зачем? С кем он собирался воевать?

– Со всеми теми, у кого он похищал знания. – Нафиза выпрямилась и обернулась к Элвину. – Как же ты не понимаешь: его библиотека была такой огромной, а его знания – такими обширными оттого, что он брал знания везде, где только мог! Он был одержим знаниями. Он хотел лишь одного: новых знаний.

– Можешь мне поверить, я понимаю такой образ мыслей. Но я все равно не понимаю, зачем ему тела.

– Каман-Рал не доверял никому. Чем больше знаний и могущества он накапливал, тем больше он относился ко всему этому как к своей собственности. В конце концов, он не верил никому, кроме своей драконицы и ее отпрысков, но они не годились в качестве армии. Поэтому он собирал трупы.

– И что он с ними делал?

– Он создавал воинов, на которых мог положиться, потому что полностью их контролировал. Каман-Рал создал армию мертвецов.

Глава 18

Тиул, переодевшись теперь в черное, последовал за теми, кто волок тело Кестера Харкона в лабиринт узких переулков Назаллы. Несколько раз преследуемые останавливались и оборачивались назад. Но ничего необычного им разглядеть не удавалось, и они спокойно шли дальше. Им стоило бы задрать голову и обозреть крыши. Там они, конечно, тоже ничего не разглядели бы, но, по крайней мере, смотрели бы в правильном направлении.

Тиул легкой тенью перепрыгивал с крыши на крышу. Странно все-таки находиться так высоко и при этом не видеть вокруг деревьев. Стоило подумать о лесе, и на глазах у него выступили слезы. Где-то в глубине души эльф понимал, что поступил правильно, отправившись вместе с Чайи Рыжей Совой, хотя эта часть его души с каждым днем уходила все глубже во тьму. Тиул был эльфом Недремлющей стражи, связанным узами братства с волчьим дубом, и он по доброй воле дал торжественную клятву всеми силами защищать великий лес от Темной Владычицы. Увы, ему никогда не приходило в голову, что клятва может увести его так далеко от дома.

Он перемахнул через проулок, затем припал к крыше: фигуры внизу снова остановились и оглянулись. Тиул замер, как статуя, дожидаясь, пока преследуемые двинутся дальше. Перед его мысленным взором предстал «Черный Шип». Видеть оскверненное тело волчьего дуба было мучительно больно. То, что Джурван сам предложил использовать его рик фаура в качестве мачты, было выше понимания Тиула. Впрочем, в этом мире было много вещей, которые не укладывались у него в голове. На глаза снова навернулись слезы. Боль преследовала его, и пришлось сосредоточиться изо всех сил, чтобы не думать о ней. Этот волчий дуб мертв, но все же какая-то его частица еще осталась в живых. Тиул чувствовал это с каждым вздохом.

Он, как и любой эльф, знал, что серебристый волчий дуб опасный рик фаур, грозящий безумием. Однако теперь он смотрел на это с другой точки зрения. Связь со Встающим Солнцем открыла его разуму пласты бытия, которых редко достигают другие эльфы. Тиул был ближе к естественному порядку, чем большинство других существ. Это пьянило и временами ошеломляло. Он, как мало кто другой, знал, что душа умершего волчьего дуба действительно скорбит оттого, что у него отпилили сучья, обрубили корни, обрезали крону, осквернили его тело железом и заставили служить мачтой вместо того, чтобы должным порядком вернуть его мукта-уллу, Матери-Земле, предоставив ему возможность родиться вновь.

Тиул понимал эту боль. Он чувствовал ее и в Джурване тоже. Их обоих объединяла связь с серебристым волчьим дубом, хотя опыт Джурвана был совершенно иным. Тиул снова задумался о том, зачем они последовали за этими людьми. Он не чуял здесь Темной Владычицы. Но Джурван сказал, что это важно, и потому Тиул преследовал их, как умел только он. Когда будет нужно, он вернет их мукта-уллу.

Группка, несущая тело, снова двинулась вперед, пересекла открытое пространство, где сходилось несколько переулков, и исчезла за углом. Поблизости не нашлось крыш, на которые можно было бы перескочить. Джурван заверещал ему на ухо, и Тиул мягко спрыгнул на утоптанную землю. Он инстинктивно нагнулся зачерпнуть горсть земли, но пальцы коснулись не почвы, а песка. Песок был холодный и странный на ощупь. В нем тоже присутствовала магия, но совсем не похожая на теплую, живую магию Великого леса Хинталанда. Она отличалась даже от магии Эльфии. Песчинки кололи руку. Тиул отбросил песок прочь, выпрямился, беззвучно перебежал открытое пространство и нырнул в непроглядную тьму переулка. Впрочем, эльфийские глаза позволяли ему видеть достаточно.