Свет погасших отражений - [29]

Асдик. Этим словом когда-то называл его Хади, а Килиан понятия не имел, что оно означает. Лишь пожив немного среди ансарров, ученый наконец-то раскрыл эту тайну.

Он узнал, что это слово означало «друг».

Закончив свои дела в городе, ансарры стали устраиваться на ночлег, чтобы утром покинуть его навсегда, - если повезет, вообще до того, как флот Халифата подойдет к стенам. Маленький отряд с комфортом расположился во дворце местного наместника: места хватало на всех. Сам наместник был пока отправлен в городскую тюрьму: башен для почетных пленников культура Халифата не предусматривала.

Завтра Килиану могли понадобиться все силы и вся концентрация, чтобы нигде не ошибиться и не напортачить, так что в свою комнату он ушел довольно рано. Подход Халифата к интерьерам ему, к слову, понравился. Черные не ставили в жилых комнатах обычных кроватей, стульев и столов. Прямо на полу они сваливали огромной грудой мягкие подушки ярких сине-красно-золотых расцветок. Развалиться на них было на удивление удобно, мягко и приятно.

Лане бы наверняка понравилось. Тем более что именно ее Килиан вспоминал, глядя на покрывавшие стены шелковые драпировки. Его замок она обустраивала похожим образом: чародейка не любила все, что доставляло дискомфорт, и сквозняки в том числе.

Только Килиан успел раздеться и устроиться на подушках, как дверь его комнаты резко, требовательно постучали. Ученый не расслаблялся в потенциально враждебном окружении: сабля лежала достаточно близко, чтобы он мог выхватить ее в считанные секунды, как и ресурсы для преобразований.

Именно таким, с клинком наперевес в одной руке, золотым браслетом в другой, и при этом голым, ученый и предстал перед вошедшей Нагмой.

Молодая ансаррка открывшиеся перед ней картины оглядела с интересом, после чего осведомилась:

- Могу я войти?

Килиан кивнул и посторонился. Стыдливо прикрываться он не стал, но саблю все-таки положил.

- Что-то случилось? – осведомился чародей, закрывая дверь за девушкой.

- Нет… То есть, да… То есть, нет…

Нагма поежилась, зябко кутаясь в свободное черное одеяние пустынницы.

- Я хотела сказать тебе кое-что.

- Говори, - разрешил Килиан, присаживаясь на подушки и все-таки накрывая бедра тканью.

- Тогда, когда тот колдун пожелал забрать меня себе… - начала девушка, - Я почувствовала очень сильный страх.

- Тебя можно понять, - хмыкнул ученый.

Только на всю голову ушибленная женщина не будет испытывать страха перед реальной перспективой попасть в сексуальное рабство. Ну, или начитавшаяся соответствующих романов до полной утраты контакта с реальностью.

- Да, - согласилась Нагма, - Но я почувствовала кое-что еще. В тот момент я мысленно пожелала, чтобы кто-то заступился за меня. Кто-то… более достойный, чем этот человек. И тогда вмешался ты.

Одним движением она скинула на пол одеяние пустынницы. Под ним не было ничего.

Тело Нагмы было прекрасно, с этим Килиан не мог бы поспорить. Несмотря на обветренную кожу и небольшие, но крепкие мышцы, тело девушки оставалось нежным даже на вид. Гладкая, чистая кожа темно-бронзового оттенка. Небольшая, но мягкая, красивой формы грудь. Упругая, подтянутая попка.

Хороша была Нагма, что и говорить. И сейчас она стояла, обнаженная, в его покоях, недвусмысленно приглашая мужчину поближе познакомиться с достоинствами ее тела.

- И я почувствовала, что хочу принадлежать тебе. Что ты – тот мужчина, с которым женщина может чувствовать себя в безопасности.

Килиан соврал бы, если бы сказал, что не испытывал желания. Последней женщиной, с которой он делил ложе, была Ильмадика – еще там, в Землях Порчи. И все же…

- Это ложное ощущение, - хрипло сказал он, - Я не могу сказать всего. Но то, что ты чувствуешь, не настоящее.

Ведь она видела его в боевой трансформации. В трансформации, в которой резко усиливалась выработка тестостерона. Все-таки людей ведут инстинкты куда больше, чем они сами хотели бы признать. И из-за этой самой гормональной перестройки в трансформации он казался им «альфой». Поэтому ансарры последовали за ним: они просто на инстинктивном уровне почувствовали в нем вожака. И поэтому же Нагма была сейчас здесь. Самый авторитетный самец получает лучшую самку – это непреложный закон дикой природы, но не об этом мечтал ученый.

- Мне все равно, - ответила Нагма, - Я знаю, чего я хочу. Не то же самое ли ты говорил о себе?

Она придвинулась ближе, находя губами его губы. Килиан чувствовал жар, исходящий от тела пустынницы. Он чувствовал, как жаждет она отдать ему всю себя. И правду говоря, хотелось ему принять этот подарок.

Свою награду за все, что он сделал для ее народа или собирался сделать.

Но вместо этого чародей отвернулся.

- Извини, Нагма. Но я люблю другую.

Против его опасений, она не обиделась. Лишь отстранилась и негромко спросила:

- Разве такой мужчина, как ты, не может позволить себе любить многих?

Ученый уже знал, что народ ансарров не имеет ничего против полигамии. И возможно, какое-то время назад он, как и многие мужчины, воспринял бы такую идею с энтузиазмом. Да и вердикт его собственного тела был однозначен: оно соскучилось по женской ласке и не видело ничего плохого в том, чтобы здесь и сейчас получить ее от этой женщины.