Свет ночи - [20]
— Значит, мы должны ожидать манифестации еще одного мифа? — спрашивает Извекович.
— Да, и он будет покруче, чем этот, — говорю я. — Надо быть готовым к манифестации мелких, для начала, чертей, а потом и самого князя тьмы. Но он появится не для того, чтобы собирать души грешников или подписывать кровью договоры с теми, кто решит ему продаться. Он явится в огне и пламени, с мечом и будет сечь: налево, направо, налево, направо, нале…
— Вы знаете, что отец Лебеженинова был генерал-лейтенантом КГБ, — сообщает нам Тамковская, — прадеда, настоятеля собора, вместе со многими другими священнослужителями в девятнадцатом году расстреляли, а дед был инженером, японо-норвежским шпионом, собирался прорыть туннели от Мурманская до Осло и от Владивостока до Токио, получил двадцать пять и в шарашке разрабатывал что-то ракетное. В той же, что и Солженицын, который вывел деда Лебеженинова под именем…
— Какая литературщина! — Извекович морщится.
— Пойду все-таки пройдусь, — я отодвигаю стул, беру со стола три банкноты. –Счастливо оставаться!..
12.
…Вечер темен и влажен. Облака у горизонта чуть розоваты, за спиной — черны, клубятся и словно пытаются полностью укрыть и меня, и весь городок. В маленьком просвете несколько ярких звезд, часть какого-то созвездия. Улица пуста. Узкий тротуар ведет к мостику через бурлящую в овраге речушку. В овраге заметно темнее, чем на его краю, свет наступающей ночи туда не проникает. Внизу словно притаился кто-то, ждущий момента для нападения. Оттуда, снизу, веет холодом, сыростью. Мостик узкий, тротуар вливается в проезжую часть, и мне приходится идти по ней. Я начинаю подниматься на холм и, дойдя до его вершины, вижу чуть в стороне от дороги прикрытое высокими деревьями приземистое строение с надписью «Кафе». Возле — стоянка, заставленная машинами. Дверь открывается, в сумерки вырывается полоса яркого света, прорезанная тенями. Я пересекаю автостоянку и вижу двоих, только что вышедших из кафе. Парень коротко стрижен, вокруг рта девушки тускло поблескивают бусинки пирсинга, губы кажутся черными, сигарета зажата в самом уголке, девушка обута в высокие шнурованные ботинки, на ней широкая юбка с множеством складок и короткий тесный пиджачок. Они стоят в круге света от висящего на козырьке над входом в кафе фонаря. Свет от фонаря — неживой, голубоватый, мерцающий. Я прохожу мимо них, они смотрят на меня.
— Здравствуйте, — говорит девушка. — Я Лиза. Лиза Бадовская.
— Простите? А, да-да, я о вас слышал, — остановившись, я изображаю задумчивость, поддерживая левой рукой локоть правой, пальцами правой руки обхватываю подбородок. — Вы хотите прийти на консультацию?
— Я? — Лиза Бадовская хихикает.
Ее спутник цыкает слюной сквозь зубы и тоже хихикает.
— Нет, мне консультация не нужна, — говорит Бадовская, у нее темный взгляд, ее глаза маленькие, недобрые, в них пляшут крохотные золотые искорки. — Вас небось проинструктировали. В администрации. Рассказали, какой Лебеженинов был педофил. Что его в Москве якобы держали под следствием из-за беспорядков во время митинга, что он получал деньги из-за границы, что специально приехал к нам, чтобы устроить здесь переворот…
— Меня из-за всей этой бодяги уволили, — перебивает Бадовскую ее спутник. — А я хотел в юридический поступать. Ну, не сразу, послужил бы как положено пять лет. Мне говорят — ты с педофилами и растратчиками якшаешься. То есть — якшался. Они к тебе из могилы приходят. Пиши-ка ты по собственному. По семейным обстоятельствам…
— А! — говорю я. — Вас зовут…
— Это — Боханов, Боханов Иннокентий Мелетьевич. Да, так его зовут, но можно просто — Кеша, — говорит Лиза Бадовская. — Кеша у нас очень активный. Он предлагал сделать эту, как ее…
— Эксгумацию, — подсказывает Иннокентий Мелетьевич, вытирая уголки губ, — это называется эксгумация.
— Да, ее, гумацию всех последних захоронений.
— Зачем? — удивляюсь я.
— А чтобы понять — не эпидемия ли это? Наша, местная. Ходят слухи, что еще какие-то мертвяки ходят, — гордо дает пояснения Боханов.
— Но ведь кроме Лебеженинова никто не… не вставал из могил, — говорю я и пытаюсь понять, что такое этот Боханов, не издевается ли он? — Да и Лебеженинов…
— А другие тихо, ночью, вдоль забора, они по ларькам не ходят, — перебивает меня Боханов. — Их могут прятать родственники. Друзья, знакомые. Вот Сиганову хоронили на прошлой неделе. Скоропостижно умерла. Инфаркт. А я уверен — она тоже где-то ходит. Чтобы Сиганова умерла! Да такого быть не может! Я еще совсем пацаном был, мы к ней ходили опыт получать половой. Она такая вежливая была — мол, присаживайтесь, молодые люди, чай-кофе, может — воды?
Бадовская смеется, закрывая рот ладошкой. На внешней стороне ее ладони узорная татуировка, цветы, меж которых извивается тело змеи.
— Да что Сиганова! — Боханов придвигается ко мне. — Вот мой дед. Он недавно умер, еще и полгода не прошло. Старый был, очень старый, моего отца родил, когда с должности начальника лагеря освободился, а еще командовал строительством железной дороги. На Ямал. Или на Таймыр. Я точно не помню. Вот он говорил — пока кости в тундре белеют, я никуда не уйду. Вы, говорил, меня похороните, а я буду по улицам шастать, вас щипать и толкать, чтобы вы, суки, про кости помнили, и я вот уверен — он шастает. Он эти кости там оставил, а считал, что мы виноваты, потомки, так сказать. И мы его, может, просто не видим. А он тут. — Боханов указывает в сгущающиеся сумерки. — Где-то рядом. Вместе со своим начальником. И с начальником начальника.
Нет, это вовсе не кулинарная книга, как многие могут подумать. Зато из нее можно узнать, например, о том, как Европа чтит память человека, придумавшего самую популярную на Руси закуску, или о том, как король Наварры Карл Злой умер в прямом смысле от водки, однако же так и не узнав ее вкуса. А еще – в чем отличие студня от холодца, а холодца от заливного, и с чего это вдруг индейка родом из Америки стала по всему миру зваться «турецкой птицей», и где родина яблок, и почему осетровых на Руси называли «красной рыбой», и что означает быть с кем-то «в одной каше», и кто в Древнем Египте ел хлеб с миндалем, и почему монахамфранцисканцам запрещали употреблять шоколад, и что говорят законы царя Хаммурапи о ценах на пиво, и почему парное мясо – не самое лучшее, и как сварить яйцо с помощью пращи… Журналист Фаина Османова и писатель Дмитрий Стахов написали отличную книгу, нашпигованную множеством фактов, – книгу, в которой и любители вкусно поесть, и сторонники любых диет найдут для себя немало интересного.
Эта книга посвящена вещам, которые окружают каждого из нас: спичкам и авторучкам, одеколону и лифчикам, чулкам и шубам, чемоданам и велосипедам, автомобилям и заборам, баням и даже туалетам — словом, всему тому, без чего людям не обойтись. Не претендуя на высокие цели, авторы тем не менее рассказывают об истории человеческой цивилизации. Ведь что такое цивилизация? Это — в значительной степени — сочетание обыденных, привычных, самых простых вещей. Какие происходили открытия, кипели страсти, случались озарения и несчастья, прежде чем люди получили возможность легко и непринужденно носить джинсы или, скажем, обмахиваться веером, щелкнуть зажигалкой или поставить на проигрыватель виниловую пластинку! Журналист Фаина Османова и писатель Дмитрий Стахов пишут свои «Истории простых вещей» с любовью к самим вещам и с уважением к тем, кто этими вещами пользуется, пользовался и будет пользоваться.
Ретушер – это тот, кто ретуширует. А те, кого ретушируют… ИСЧЕЗАЮТ из жизни. Фотограф, обладающий УБИЙСТВЕННЫМ ДАРОМ, не хочет быть НАЕМНЫМ УБИЙЦЕЙ, поэтому ИСЧЕЗНУТЬ должен он сам…
Главный герой этого увлекательного и жесткого романа «Крысиный король» имеет странную профессию: он специалист по дератизации. Его крысы-каннибалы уничтожают себе подобных, чтобы те никогда не вернулись в старое жилье. В романе три сюжетные линии: встреча главного героя со старым другом, побывавшим в плену у моджахедов, а также с двоюродным братом, который оказался сотрудником Штази (Министерство государственной безопасности ГДР) и сыном нациста. Вторая линия — это история деда героя, боевика эсера-максималиста.
Александр Пушкин: «Капитанская дочка». Время действия – XVIII век.Дмитрий Стахов: «Генеральская дочка». Время действия – XXI век.Дочки разные. Чины и звания тоже разные. Все остальное – как встарь: власть, деньги, любовь, смерть…Литературный РИМЕЙК – это не подражание и не «хорошо забытое старое». Это зеркало современности, в которое смотрится прошлое.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Странная штука жизнь… Сегодня у тебя есть перспективная работа, друзья, любимый человек и твердая уверенность в будущем, а завтра тебе диагностируют серьезное заболевание, и ты становишься инвалидом-колясочником. Иногда, чтобы начать новую жизнь — нужно все потерять и вернуться к самому началу пути. Жизнь Алены Крапивиной внезапно дала трещину, судьба посылает ей одно испытание за другим, но девушка не сдается, потому что знает, что за очередным поворотом ее поджидает настоящее Счастье! Королева вестерна — девушка, которая любит кино про ковбоев Дикого Запада и мечтает о путешествии в Великобританию.
Провести лето на Азовском побережье – сказка не иначе! Особенно, когда в этом волшебном местечке есть старенький домик, что хранит так много теплых воспоминаний о беззаботном детстве. С трудом переживая разрыв с женихом, Соня бежит в село, где проводила каждое лето у любимой бабушки. Однако тихое местечко, что раньше проезжали мимо отдыхающие, за несколько лет превратилось в самый настоящий курортный островок высшего класса. И лишь одно портило всеобщую картину – старый дом Сони, что оставила ей бабушка после смерти. Почему жители села так недружелюбны? Отчего местное радио распространяет глупые слухи о девушке? И почему, спустя восемь лет, противный мальчишка из детства по-прежнему усложняет её жизнь?
Что происходит потом, когда два человека совершают ошибку? А может, это не ошибка вовсе? Что, если так и было задумано кем-то? У всего есть свой смысл и свои причины. Все наши планы, решения и действия определенно ведут нас к конкретному результату, суть которого не сразу становится ясна. К чему может привести одна встреча двух совершенно незнакомых, но таких близких людей? К ошибкам, которые ни за что не исправить? Или настоящему чуду, что навсегда свяжет их друг с другом и приоткроет дверь в пугающую неизвестность…
Лиля всегда была серой мышкой. И вот однажды удача улыбнулась ей: она выиграла в лотерею недельный круиз по Средиземному морю. Лиля решает, что на корабле будет играть роль богатой и шикарной дамы, чтобы наконец-то поймать в свои сети состоятельного мужчину. План удался: вокруг нее вьются кавалеры, но только бармен Саша не похож на других… Лиля чувствует, что влюбляется в него. Однако неожиданно она знакомится с американским бизнесменом Полом. Его намерения серьезны…. Что выберет девушка: золотую клетку или искренние чувства? Ведь настоящую любовь не купить за деньги…
Тейлор Симмонс облажалась. Все было достаточно сложно, когда ее целеустремленность и преданность своим исследованиям заработали ей репутацию ледяной королевы. А после того, как она напилась на вечеринке и проснулась рядом с плохим серфером Эваном Маккинли, похоже, вся школа издевательствами и сплетнями намерена разрушить Тейлор. Отчаянно пытаясь спасти свою репутацию, Тейлор убеждает Эвана притвориться, что у них серьезные романтические отношения. В конце концов, лучше быть девушкой, которая укрощает дикого серфера, чем просто еще одной меткой на его доске для серфинга.
Дом, работа, дом. Устоявшийся уклад. Разве можно предположить, что всего одна неловко обронённая фраза перевернет всё с ног на голову? Можно. Именно это и случилось с Крисом. Вместо Белого Кролика — белая болонка, вместо Шляпника — не менее головокружительная Клара. Но кто же вместо Червонной Королевы? Красивая, умная, неуловимая Starlink. Искусственный интеллект или бумажные книги? Клара или Лина? Многое придётся преодолеть Крису, чтобы понять элементарную истину: вся сила этого мира — в любви.