Свет над тайгой - [47]

А его взгляды на киборгизацию?

Ора доказывала Ленцу, что отречься от всего, чего достигла наука, — значит перечеркнуть весь пройденный ею тысячелетний путь.

— Как можете вы требовать такое, вы, физик, руководящий опытами по расщеплению кварков? — сказала однажды Ленцу Ора Дерви.

Слова Оры Дерви, видимо, смутили Ленца. Он долго молчал, затем поднял взгляд на Ору и проникновенно произнес:

— Ора… Я должен сказать вам много… Но сейчас не могу: слишком рано. Придет время — вы все узнаете. И относительно расщепления кварков тоже…

Теперь Ора Дерви часто задумывалась над словами Ленца, пытаясь расшифровать их скрытый смысл.

Оре Дерви как председателю вновь созданной комиссии по расследованию обстоятельств смерти Гуго Ленца много приходилось заниматься материалами, так или иначе связанными со знаменитым физиком.

В основном здесь были официальные документы, переписка доктора Ленца с дюжиной университетов и крупнейшими физическими центрами, копии заказов различным фирмам, рекламации на приборы. Была здесь и переписка со многими физиками планеты, из которой Ора Дерви впервые поняла во всей полноте, каким непререкаемым авторитетом среди них пользовался покойный доктор Ленц.

Из переписки явствовало, что были у Гуго Ленца и противники, но и последние глубоко уважали его. Предположить, что кто-то из них мог убить доктора Ленца? Чистая нелепица. И потом, каким образом?..

Всесторонние медицинские исследования тканей, лимфы, крови Ленца ничего не дали.

О, как казнила себя Ора Дерви, что не настояла в свое время на том, чтобы Гуго Ленц лег в клинику святого Варфоломея! Он был бы жив. Она не допустила бы его смерти.

А теперь в память о Гуго Ленце ей только и осталось, что тоненькая пачка писем да еще голос Гуго, записанный на пленку, — повесть о том, как король вручал ему премию. Когда Гуго рассказывал об этом, нельзя было удержаться от смеха, и Ора с разрешения Ленца включала магнитофон.

Кроме писем Ленца и магнитной ленты с его голосом, у Оры Дерви оставались еще воспоминания. Она часто перебирала в памяти свои встречи с Гуго и все, о чем они говорили.

Письма и ленту Ора берегла как величайшую драгоценность.

Со дня смерти Гуго Ленца шеф полиции не знал ни минуты покоя.

Чья теперь очередь? Кого умертвит тюльпан? Иву Соичу убийца отмерил определенный срок. А ему, Арно Кампу, — нет. Значит, он может быть умерщвлен в любое время. Тем более думать об этом бесполезно — надо действовать. Пока он жив, ответственность за общий порядок в Оливии лежит на нем.

Большие надежды возлагал Камп на разоблачение Ардониса. Но филигранная слежка агентов пошла прахом: ничего подозрительного в поведении помощника доктора Ленца обнаружить не удалось.

Впрочем, Имант Ардонис по распоряжению Кампа продолжал оставаться под наблюдением. Арно Камп не так-то просто расставался со своими подозрениями.

…Поставив полуувядший цветок в стакан с водой, Ора Дерви еще раз внимательно перечитала только что полученное с утренней почтой письмо. По стилю оно, на ее взгляд, не отличалось от того, которое три с небольшим месяца назад получил Гуго Ленц.

Гуго, обладавший феноменальной памятью, несколько раз цитировал ей наизусть большие куски из полученного им письма, и Ора Дерви в конце концов тоже запомнила их. Ей врезались в память обороты вроде: «общество Оливии неизлечимо больно», «оно катится в пропасть», «земная жизнь — плесень, которая легко может погибнуть», «киберги не люди, но они…»

В письме, полученном Орой Дерви, были другие слова, но смысл оставался прежним.

Анонимный автор хотел от Оры Дерви, чтобы она «навела порядок» на своем участке общественной жизни — в медицине. Автор требовал, чтобы Ора Дерви своей властью запретила пересадку органов. «Такие пересадки чудовищны, недостойны человека, наконец, неэтичны, — негодовал автор. — Человек — не машина, у которой можно по произволу заменять детали».

Испугалась ли Ора Дерви, получив письмо с тюльпаном? Нет, чувство страха было чуждо ее атомному сердцу. Просто Ора безмерно удивилась — не самой угрозе, а философскому содержанию письма. На какой-то миг Оре Дерви показалось, что с ней со страниц письма беседует воскресший Гуго Ленц.

Она некоторое время перебирала четыре листка, отпечатанных на машинке, всматривалась в цифру 1, вписанную от руки. Ровно один год отмерил ей автор письма для выполнения обширной программы, изложенной на листках; повсюду закрыть пункты пересадки органов, уничтожить фабрики, выпускающие хирургические инструменты для трансплантации, закрыть в медицинских колледжах факультеты киборгической медицины, предать огню всю литературу по проблемам киборгизации.

Ора Дерви закрыла глаза. Она сидела одна в пустой ординаторской клиники святого Варфоломея. Покачиваясь в кресла, размышляла.

Кто бы ни был автор письма, он наивен в высшей степени. Он хочет, чтобы она, Ора Дерви, своей волей сделала то, и другое, и третье. Как будто в ее власти закрыть, например, фабрики, производящие хирургическое оборудование по киборгизации. Да управляющий «Уэстерна» вышвырнет ее на следующий же день за двери клиники.

В чем-то и автор письма, и Гуго правы. Буржуазный порядок вещей в Оливии довольно гнусен. Но вот как изменить его? Тут их идеи против торгашества вызывают лишь улыбку.