Свет над тайгой - [12]

Перед Тилоном промелькнуло грустное лицо отца, заплаканные глаза матери, которые следовали за ним, бредущим прочь по рассветной дороге в клубах пыли.

За долгие годы обучения никто из мальчиков их агелы ни разу не побывал дома. Тилон почувствовал, как горло его перехватило волнение.

Филлион несколько раз растерянно моргнул, не зная, верить ли ирену.

— Начинайте! — сказал ирен и хлопнул в ладоши. Но мальчики не двинулись с места.

Тогда ирен толкнул Тилона с такой силой, что тот врезался в Филлиона. От боли Филлион вскрикнул и оттолкнул Тилона острым локтем.

— Прости, Филлион, — сказал Тилон.

— Жалкие трусишки, — осклабился ирен. — Какие же вы спартанцы, если боитесь кулачного боя?

Слова ирена звучали обидно.

— Нет, вы недостойны имени спартанцев, — продолжал ирен, чувствуя, что нащупал верную почву. — Самые достойные мужи нашего государства не гнушаются честного спортивного поединка. А вы! Только и умеете что болтать по ночам.

Столько презрения было в этом «вы!», что Тилон заколебался. Мельком глянул он на кривую, ехидную улыбку ирена и вдруг разом понял его коварный замысел: стравить их, словно двух петухов, чтобы унизить обоих.

Тилон опустил поднятые было кулаки.

— Не буду драться, — сказал он.

— И я не буду, — поддержал его Филлион.

Ирен изменил тактику.

— Предоставляю вам выбор, — сказал он. — Либо вы сразитесь на кулаках до полной победы, пока один не побьет другого, либо я изобью вас до полусмерти вот этим самым посохом, с которым вы хорошо знакомы. — И он потряс в воздухе ореховой палкой.

Филлион нерешительно шагнул к Тилону.

— Давай понарошку, Тилон, — еле слышно прошептал он. Ирен, отвернувшись, сделал вид, что не слышит шепота.

Тилон неуверенно кивнул. Тогда Филлион небольно ткнул кулаком приятеля в грудь. Тот все еще держал руки опущенными.

Ирен схватил кулачки Филлиона в свои огромные лапищи.

— Я научу вас драться! — рявкнул он. — А ну, кулаки сожми покрепче!

Подросток, привыкший к дисциплине, против воли сжал кулаки.

— А теперь так! А теперь так его, прыгуна! — стал приговаривать ирен, поочередно нанося удары Тилону то левым, то правым кулаком его товарища.

Один удар пришелся Тилону в глаз, и он, не удержавшись, вскрикнул от резкой боли.

— Больно? — спросил ирен. — А ты дай ему сдачи!

Постепенно мальчиками начало овладевать ожесточение. Хотя они и старались бить «понарошку», некоторые удары получались полновесными и достигали цели.

Ярость юных спартанцев умело разжигал ирен, который неутомимо вился возле них. То и дело он давал волю собственным рукам, так что Тилон и Филлион вскоре перестали различать, какие удары наносят они, а какие — ирен.

Под глазами Тилона уже красовался внушительный синяк величиной с афинскую драхму, а нос Филляона был разбит до крови.

Тилону все сильнее хотелось прекратить бой, но какое-то ложное чувство мешало ему сделать это. Вдруг ирен сочтет его и впрямь трусом и раззвонит об этом по всей агеле? Нет, что угодно, но только не это.

Оба юных бойца уже едва держались на ногах. Бой длился долго. А ирен, выкрикивая угрозы и обидные слова, все толкал и толкал их друг к другу.

После одного из ударов Тилона Филлион покачнулся и упал. А может, это ирен ударил его?..

Тилон опустился на колени перед товарищем. Тот дышал тяжело, с присвистом, закрыв глаза и сжав зубы. Затем пошевелился и сделал попытку подняться. Тилон осторожно поддержал его под руку.

— Назад! Нечего слюни распускать, — оттолкнул Тилона ирен.

Тилон отвернулся от рухнувшего товарища и шагнул к ирену. И столько ненависти было во взгляде мальчика, что ирену стало не по себе.

— Ты что, ослеп? Противника не видишь?

Не отвечая, Тилон продолжал наступать на ирена. Это был уже не тот слабый и тощий семилетний мальчишка, который когда-то на дороге безропотно принимал удары ореховой палки ирена. Теперь на наставника агелы надвигался, угрожающе сжав кулаки, крепкий четырнадцатилетний парень. Тилон был высок, ловок, строен, из тех, о ком говорят: ладно скроен.

Не отвечая, Тилон продолжал наступать на ирена. Подойдя вплотную, он изо всей силы ткнул ирена кулаком, тот не без труда отбросил четырнадцатилетнего мальчишку.

— А, так ты бунтовать? — проговорил ирен и занес ореховую палку.

Тилон сразу понял, что его ожидает. Бунт — это самый страшный грех, в котором можно обвинить спартанца. Бунтовщику, если он уличен, полагается смертная казнь, независимо от его возраста и влиятельных родственников. Так повелось с незапамятных времен, когда этот закон провозгласил, говорят, ставший ныне легендой Ликург.

И Тилон побежал. Он слышал за спиной дыхание преследующего ирена. Обогнув сарай, Тилон пробежал мимо агелы, которая, устав от метания тяжелого копья, отдыхала на траве, в тени навеса.

— Хватай его! — выкрикнул ирен. — Кто поймает — тому награда!

Куда бежать? Мимо колонн, по дороге? Но она ведет в селение, и там его неминуемо схватят идущие люди, следуя крикам ирена, который продолжал преследовать его. — Остается только один путь — в обратную сторону. Но там гимнасий охватывает широкая канава, наполненная стоячей водой, а сразу за канавой начинаются горные отроги, поросшие лесом. Ширина канавы — тридцать стоп, не меньше… Но выхода нет!