Свет на облаках - [49]

Викинг ухмыльнулся.

— Я бы лучше подрался, конечно, — заявил он во всеуслышание, — но драться и знать, что кто-то запортит мою да твою работу… Этак можно и мечом себе по ноге попасть! Принимаю, Хранительница.

Осушил кубок — одним глотком. Недоумевающе оглянулся. Бутылка исчезла в широком рукаве, будто и не было. Студенческий навык Клирика служил новой хозяйке честно.

— Маловато? — спросил Харальд, — Ох, боюсь, нашего конунга прозовут: "Неметона, Щедрая на Золото и Скупая на Выпивку".

— После похода доберёте, — утешила норманнов Немайн, — Пивные дни никто не отменял…

Многие улыбнулись. Хранительница выговаривала своим рыцарям, как хозяйка домашним. Это было забавно и правильно разом. Дружина — семья, а у справной хозяйки не забалуешь. Улыбалась и Немайн. Хотя и чувствовала, что до утра ей — глаз не сомкнуть. А отсыпаться на дромоне…

* * *

Больше шести часов проспать так и не вышло. Явилась Нарин. Мол, маленького пора кормить. Сама велела. Потом сын уснул — Немайн же проснулась окончательно. Сперва дела делала — грамоту выписывала. Ленный договор на владение землёй. Когда Немайн весело спросила Эгиля, что он предпочтёт принять в оплату новых трудов — сокращение срока службы или звонкое золото, викинг вдруг отчаянно махнул рукой и попросил землю.

— Хмм, — сказала тогда Немайн, — а тут проблемы. Ты что, сам пахать будешь? Рабов у нас нет. Им, понимаешь, оружия не дашь.

— Дашь, — парировал норманн, — ещё как! Только вот рабами они от этого быть перестают.

И был прав. Вручение оружия — самая простая из церемоний освобождения раба.

— Тогда как?

— Я думал, — сообщил Эгиль, — Работников можно ведь и нанять. Но — я привык возиться не с землёй и скотом, а с деревом. Да и земли пахотные не твои, а кланов. И пастбища. Но вот кусок речного берега я бы взял. И лес. Под сведение. Я вот на дромон смотрю: хлипкая посудина, но ходкая. А как достигнуто, уже понял.

— Ты смотри, — предупредила сида, — Земля — не моя и не твоя. А республики. Возьмёшь — будешь должен служить, пока не вернёшь.

— Знаю, — Эгиль пожал плечами, — как на континенте. Я тебя понимаю — если раздать земли навсегда, кто служить потом будет? Но сыну я смогу завещать и землю, и службу?

Здравствуй, феодализм… А что делать? Мешок с золотом уже на четверть обещан за расписки, а впереди война. И что-то говорит, что придётся за средствами на военные траты лезть в собственную мошну. А общество вернёт отнюдь не всё.

— Сыну, дочери, неведомой зверушке, — подтвердила сида, — если та будет в состоянии исполнять обязанности, соответствующие твоему званию. Или выставлять корабль первого ранга с экипажем. Я в дороге набросаю договор. Вернусь — посмотришь…

Вот и готово. Немайн помахала листом, чтоб высохли чернила. Свернула в трубочку и спрятала в тубус для документов. Как чертёж. Собственно, это и был чертёж — а точнее, лист пояснительной записки. Озорство озорством, но отучать своих людей от бессмысленных украшательств и приучать к точности — стоило. Мода — штука заразная, и если все увидят, в каком стиле сида оформляет документы — для Камбрии и Ирландии этот стиль очень быстро превратится в стандарт. Хотя бы потому, что красив и удобен.

Вышла на палубу. Скорее даже, спустилась — поскольку для отдыха и дел воспользовалась любезно предоставленной капитаном каютой на корме. Сам хозяин стоял тут же, на кормовой площадке. Переход до Керр-Мирддина, даже против течения, занимал немного времени, а дромон для этой реки был всё-таки большим кораблём. Потому отсыпался капитан, пристав к берегу. Зато особенности русла изучил едва ли не лучше местных жителей. Тем большие корабли по устью Туи гонять не приходилось. Завидев сиду, немедленно подошёл. Не спал и Михаил Сикамб. Купец немного волновался от полученных известий. Война — это не игра по маленькой, это разорение или богатство. Он уже вступил в игру — и тут ему подсунули ещё одну доску!

— Задерживаемся, великолепная, — сообщил между тем капитан, — течение усилилось. Видимо, в верховьях прошли сильные дожди, даже вода немного поднялась. Ветер тоже южный, нам точно с носа. Так что идём на вёслах. Река!

Тут капитану нашлось более насущное занятие, чем беседа со знатной пассажиркой. А вот купцу явно хотелось немного успокоиться. И сверить сложившуюся в голове картину с видением ситуации более осведомлённой особой.

— Река, — буркнул он, — да не совсем. Те же дельфины заплывают, а они в реки ни-ни…

— Знаю, — откликнулась сида, — Видела плавники. Даже мысль была — поплавать с ними, поиграть. Увы, времени так и не удалось выкроить. Но заметь — по фарватеру вода пресная. На глаз заметно. Так что — это устье. Широкое устье понемногу переходящее в залив. Потому и дельфинов сейчас не видно! Пресной воды нагнало, ушли. Не любят, да… Знаешь, что это значит?

— И что? — Михаилу, и правда, стало интересно. Та, которая сумела удивить баллистиариев, а главное, его товарища, занятого в первую голову отнюдь не торговлей, могла рассказать новенькое и тому, кто кормится дальней морской торговлей всю жизнь. Тем более, местные жители как-то связывали ушастую августу с реками.

— Туи когда-то была много полноводнее. Скорее всего, когда таял ледник.