Свет мой светлый - [19]

Весна охватила хмельной волной и скрыла от глаз посторонних.

Время остановилось. Ослепли. Оглохли. Онемели.

…Очнулись от холода и тишины. Мы и не заметили, как полуночный морозец возвратился в свои владения. Стоим, прижавшись друг к другу, и слушаем, в надежде уловить хоть малейшее движение нашей чародейки… Неужто пропала в студеных лапах?! Но…

«Туп-туп! Туп-туп!..» — стучит в груди, повторяя шаги капели…

Смеемся, счастливые, что среди зимы приютили в себе такую чудную гостью.

НЕ ПОБЕДА, А РАДОСТЬ

Он всегда целовал ей руку — в шутку и всерьез. Для всех в шутку, для себя всерьез. И когда однажды она протянула для поцелуя обе руки, он понял, что сердце качнулось ему навстречу.

Это была не победа, а радость. Праздник взаимности, не так часто выпадающий нам на земле, как и положено праздникам, чтобы оставаться таковыми…

Было яркое, ослепительное, жаркое солнце…

Были закрытые и распахнутые глаза…

Было терпение…

Была горечь, отрава, пустота до звона в душе.

Было примирение без надежды на полноту… на бесконечность… на возвращение солнца…

И все-таки оно вернулось… В лунном потоке… в горячем дыхании… в тайных словах…

Горе одело в стальную оправу. Горе — реформа души: переоценка, отбор, переплавка.

Двойная боль не прошла мимо. Значит, созрело сердце.

ГОЛОС ЛЮБИМОГО

Душа влюбленная слушает музыку любимого голоса. Она убедительней слов, которые он произносит. Потому что человек может еще не знать слов самых тонких, а музыку искренности, страсти неподдельной вложила в него сама природа…

Слушайте голос любимого и не требуйте слов необыкновенных, неповторимых.

Неповторимым быть может лишь только он сам.

«ОЙ, ВЬЮГА…»

Нежданно-негаданно март завьюжил. Снег густой, теплый, щекочущий… Идешь сквозь него, как ветки раздвигаешь.

Девушка, ослепленная вьюгой, столкнулась со мной и тихо «ойкнула», мягко коснувшись руками моей груди.

Он, вьюга́, ой, вьюга́…

Не видать уже друг друга

За четыре за шага.

Хорошо-то как. Закружила-завертела… Шагаю, запрокинув голову. Душа поет.

С кем бы еще столкнуться?!

ПРИЗНАНИЕ

Природа отняла мысли о тебе, прости… А может быть, она углубила их? Ведь когда я дышу лугами, рекой, лесом — я дышу тобой. Ты неотделима — грусть, печаль и радость моя.

Ты — сама природа во мне.

ЗОНТ И ВЕТЕР

Яркий оранжево-красный зонт сиротливо лежит под проливным дождем. Видно, просыхал на балконе от прошлого ливня, а ветер, соблазнившись осенними красками, в минутном порыве подхватил его, точно лист кленовый, и увлек за собой… И вот бросил посреди дороги, не в силах ни нести дальше, ни вернуть на место…

Как беспомощен и одинок бывает порой защитник, когда ему некого больше защищать.

ОТГОЛОСКИ

Кошка крадется сквозь сухостой бурьяна поступью уссурийской рыси. И когда настороженно смотрит по сторонам, то поднимает лишь голову, опираясь на передние лапы, а все тело-пружина остается прижатым к земле. Экономия мгновений для прыжка: в сторону — если вдруг натолкнется на более сильного врага, и вперед — коль случай выведет на добычу.

Только какая добыча может быть в зарослях зимнего сада? Даже воробьи — и те на снег не слетают. Ан нет же, таятся в малом полосатом существе повадки могучих предков, не дают покоя.

ДВА ГРЕХА

Длинноволосый, с вислыми усами «попрыгунчик», как окрестил я соседа за походку, куда-то переезжает с молодой женой. Отпочковываются от родителей. В кузове грузовика среди скудной мебели молодой хозяин независимо развалился на узлах. Рядом на корточках пристроилась светловолосая подруга. Машина тронулась, увозя со двора два моих греха.

«Попрыгунчик» несимпатичен мне, хотя я его совершенно не знаю. И потому каждый раз при встрече делаю над собой совестливое усилие: не греши напраслиной на человека.

Глядя на нее, я грешу совсем по-другому. Но уже не взываю к совести. Симпатия — грех благородный.

КРЫШИ

Березку посадили у особняка. Тянулась она, тянулась и скоро стала вровень с крышей. А потом и вовсе свысока глянула на жилище хозяина, сделавшего ее когда-то горожанкой, расшумелась на вольном ветру…

Но вот особняки снесли, а на их месте стал подниматься многоэтажный корпус. И рос он так быстро, что не успела березка опомниться, как в одно лето снова в подростках оказалась…

Притихла, перестояла зиму покорная, а весной потянулась к пятому этажу…

СВЕТ И ТЕНЬ

Сон укутывал сладким туманом, вселяя в тело невесомость, а потом вдруг отступал, гонимый дыханием неосознанной тревоги, которую мы всегда выдумываем себе, если все вокруг подозрительно долго кутается в радости и удачи…

«Так не бывает», — нашептывает видавший виды скептик-мозг…

И сердце, очнувшись, соглашается с ним и ждет с минуты на минуту какой-либо напасти…

Так и живем, мерцая: то светом радости, то тенью сомнений.

ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ

Автобус Курск — Тим притормозил возле ватаги школьников, сбившихся на краю шоссе. Пока шумливая братия, подталкивая друг друга, взбиралась по крутым ступенькам автобуса, расцвечивая салон букетами, бантами, голосами, вдали показались еще две компании.

Водитель, совсем молодой еще парень с пышной смоляной шевелюрой, терпеливо ждет минуту, другую, скосив глаза на зеркало заднего вида…

И все пассажиры оживились, заулыбались, потянулись к ребятам с расспросами… Даже суетной мужчина с плоским портфелем и при шляпе, до этого то и дело нетерпеливо поглядывавший на часы, завел разговор с белобрысым мальчишкой, по всему видать, первоклассником.