Свет молодого месяца - [45]

Она посмотрела на Джона, глубоко вздохнула и протянула ему руку.

— Мне жаль, — тихо сказал он.

Всю вторую половину дня Мэри сидела около отца в затемненной комнате. Им принесли две тарелки, наполненные кусками сочной свинины, красными бобами, рисом, соусом, — но оба они ничего не стали есть. Он за нею не посылал, но его тайная мука была ощутима, и она поняла, почему мистер Каупер нашел нужным ее присутствие. Время от времени она отодвигала занавеси и смотрела на празднество. Один раз она увидела Джона, он шел один по кедровой роще. Примерно через час она смотрела, как семья Вилли отправилась к пристани, где их ожидали гребцы. Другие тоже разъезжались, и Кинги стояли у въезда прощаясь, и одна за другой компания гостей уезжала. Ее отцу было лучше, они теперь тоже могли ехать. Она пошла за Джимом, чтобы он помог отцу сесть в экипаж.

Мэри старалась выбирать по возможности ровные места на ухабистой дороге. Каролина предложила взять ребенка на руки и ехать вместе с Джимом и Алисой в передней коляске, чтобы Джеймсу было больше места. Анна-Матильда Кинг принесла подушки и одеяло и сама устроила его поудобнее. Он был поглощен своими мыслями, и при прощании сказал только самое необходимое. Они проехали всю дубовую аллею, принадлежавшую Кингам, и ехали теперь мимо имения Демиров. Мэри уже не могла больше переносить его молчание.

— Длинный это был день для тебя, папа, — сказала она.

Он ничего не ответил до поворота на дорогу к Джорджии.

— Самый длинный день в моей жизни, мне кажется, за исключением дня, когда я узнал, что твоя мать умерла.

Он не собирался говорить о Хорейсе. Мэри дала себе слово не принуждать его.

— Я все думаю, дочка, и почему-то особенно сегодня — если бы она не родила Джейн, может быть, она была бы с нами теперь? Столько лет прошло, а я все думаю об этом.

— Мама умерла от воспаления легких. Рождение Джейн тут совершенно ни при чем.

— Я знаю, но рождение ребенка, вероятно, ослабило ее. И я думаю также, как-то там нашей Джейн в Балтиморе. Такая молодая, и живет далеко от дома.

— Конечно, у нее все будет хорошо. И она хороший преподаватель. Мы должны быть довольны, что она занимается работой, которая ей по душе.

Он вздохнул.

— Да, наверное так. По крайней мере, мы знаем, где она живет, с какими людьми общается. Ее работа заслуживает уважения.

Мэри ждала, что он будет говорить дальше. Он молчал.

— Ты не хочешь сказать мне, что Джеймс Гамильтон рассказывал о Хорейсе?

— Не сейчас.

Позади них садилось солнце, и когда они проехали Келвин-Гроув, деревья и хлопковые поля Кейтеров светились розовым и золотистым отблеском.

— Тебе удобно, папа?

— Я чувствую себя вполне прилично. Но я нехорошо веду себя по отношению к тебе. Я знаю, как тебе хочется узнать о брате.

Мэри промолчала.

— Я должен извиниться перед миссис Шедд. Он действительно работает казначеем на пароходе.

— Я это знаю; но что мистер Каупер сказал о Хорейсе? Как он держал себя? Я хочу сказать, что Хорейс сказал по поводу того, что он пошел на такую своеобразную работу?

Отец так долго не отвечал, что Мэри наклонилась к нему, думая, что ему плохо.

— Сейчас скажу. Мне трудно говорить об этом. — Еще помолчав, он добавил: — Хорейс сказал, что он занимается тем, чем ему хочется заниматься на данный момент.

Некоторое время слышалось только дребезжание колес и постукивание копыт старого Тома. Наконец Мэри сказала:

— У меня вызывает надежду, раз Хорейс сказал «на данный момент». Ты не думаешь, что он имел в виду, что он, ну, как бы пробует себя в жизни? Может быть, временно?

— Я не знаю. Я не знаю.

— Он просил передать нам что-нибудь?

— Кажется, Каупер сказал, что передает большой привет. Сказал, что напишет.

— Ну, я считаю, что это дает надежду, а ты? — Она села прямо. — Даже если ты не считаешь, что это обнадеживает, остаюсь при своем мнении. И я буду по-прежнему писать ему, рассказывать о всех наших делах, поддерживать связь, и когда-нибудь, может быть, ему надоест то, что он там пытается сотворить со своей жизнью.

— У тебя мужество твоей матери, Мэри. Она вот так бы тоже сказала.

— О, я везучая. У меня и от тебя мужество.

Они проехали Блек-Бэнкс и солнце село. Дорога, мощеная ракушками, потемнела, колею было труднее рассмотреть.

— Дни становятся ощутимо короче, — сказала Мэри, подгоняя Тома, так как Джим в передней повозке поехал быстрее.

— Как ты нашла сегодня Алису, дочка? Она была довольна?

— Я считаю, что при своем характере она сегодня очень хорошо себя вела. Она и Джим сидели с Фрюинами и миссис Шедд. Алиса довольно много разговаривала. Я даже видела, что она смеялась над чем-то с племянницей Фрюинов. Ты бы видел, какое лицо у Джима, когда Алиса смеется. Он так счастлив, что у него становится глупым выражение лица.

Передняя коляска теперь повернула в Нью-Сент-Клэр. Мэри тоже повернула, и в этот момент они услышали крик Алисы. Обе повозки остановились.

— В чем дело, Джим? — крикнула Мэри.

Джим собирался выпрыгнуть, но Алиса дернула его назад.

— Змея! На дороге гремучая змея, — беспомощно крикнул он. — Алиса не дает мне выйти. И маленький здесь…

Прежде чем отец мог сделать движение, Мэри уже стояла на дороге с кнутом в руке.