Свет — мое призвание - [52]
В ГОИ Сергей Иванович застал по тем временам большой коллектив, насчитывающий сто шестьдесят сотрудников. Институт выполнял обширную программу оптических исследований, которая, как уже было сказано, имела не только теоретическую, но и практическую направленность. Помимо Дмитрия Сергеевича Рождественского, в институте работали будущие академики Александр Алексеевич Лебедев, Владимир Павлович Линник, Александр Николаевич Теренин, Владимир Александрович Фок, будущие члены-корреспонденты Академии наук СССР Евгений Федорович Гросс, Торичан Павлович Кравец, Дмитрий Дмитриевич Максутов, Сергей Эдуардович Фриш, профессора Владимир Константинович Прокофьев, Владимир Михайлович Чулановский, А. Н. Филиппов и другие крупные ученые. Руководить таким коллективом не формально, а по существу было исключительно сложным делом. Однако удивительная разносторонность С. И. Вавилова, его умение быстро ориентироваться, выделять самое главное позволили ему успешно справиться с этой задачей. Он сумел не только координировать различные научные направления в ГОИ, но и оказывать на их развитие существенное влияние.
Определяя основные задачи, которые стояли перед институтом, Д. С. Рождественский писал: «Мы должны поставить в ГОИ работу так, чтобы она обнимала всю полноту техники и всю полноту науки — оптику во всей ее целости... Он должен играть ведущую роль во всех отделах оптики, в оптотехнике, фотографии, научной оптике, фотохимии и физико-химических процессах, связанных с оптическим стеклом и вопросами полировки, оптической пирометрии. На такие отделы и разделен ГОИ. Уже несколько лет ГОИ развивается в таком широком масштабе, развертывая все эти отделы, и все работники испытывают на себе благотворность этого широкого охвата всей оптики. В этом мы видим свое преимущество перед заграничными институтами».
Возглавив ГОИ и познакомившись с направлениями его работы, С. И. Вавилов нашел их правильными и согласился с программой дальнейшего развития института, намеченной Д. С. Рождественским. Под руководством Вавилова ГОИ по-прежнему оставался не только главным научно-исследовательским центром страны в области оптики, но и одновременно научно-исследовательским отраслевым институтом оптико-механической промышленности.
Сергей Иванович писал: «Свое назначение институт понял очень широко. Любая оптическая задача, научная или техническая, заслуживающая исследования, может и даже должна изучаться в институте. Оптика должна быть охвачена практически в полном ее объеме. Эта тенденция и осуществилась постепенно, год за годом, в виде современной достаточно сложной структуры института с его многочисленными секторами и лабораториями. В каждой такой очень самостоятельной научной единице систематически изучается довольно узкий круг оптических задач. Но в целом охватывается почти все... Мы приходим, таким образом, к выводу, что комплексность института неизбежна и является его большим преимуществом до тех пор, по крайней мере, пока в стране не будет новых достаточно сильных центров оптического исследования. Всякая попытка механического деления большого оптического института на специальные институты была бы, по нашему мнению, явно вредной. Институт — не арифметическая сумма отдельных лабораторий, но органическое целое, значение которого во много раз больше такой суммы».
Выступая на научно-техническом совете ГОИ 22 декабря 1938 года в связи с двадцатилетием работы института, С. И. Вавилов говорил: «Задача, объединяющая в совместной работе оптический институт и оптико-механическую промышленность, в конечном счете сводится к обеспечению Советской страны оптическими приборами для самых разнообразных надобностей. Однако институту, как научному учреждению, помимо этой задачи приборостроения предъявляется и другое, более широкое требование — ставить цели оптическим приборам, определять и возможно расширять области их применения. Эта вторая задача столь существенна, что если ее упустить из виду, то значение института будет оценено крайне односторонне и неправильно».
В 1932 году по предложению Дмитрия Сергеевича Рождественского в институте была создана лаборатория люминесцентного анализа. Название ее нельзя было считать удачным, так как в лаборатории велись не столько исследования практического профиля, сколько шло изучение основных процессов люминесценции, вскрывающих природу этого явления. Лабораторию возглавил Сергей Иванович Вавилов. Здесь вместе с ним начали работать приехавшие из МГУ Евгений Михайлович Брумберг, Борис Яковлевич Свешников и Александр Андреевич Шишловский. В дальнейшем к ним присоединился молодой ленинградский физик Иван Андреевич Хвостиков, а также аспирант из Белоруссии Антон Никифорович Севченко. Позднее в лабораторию пришли Виктор Владимирович Зелинский, Татьяна Владимировна Тимофеева, Зиновий Михайлович Свердлов, Петр Петрович Феофилов и другие специалисты по люминесценции.
Один из учеников Рождественского профессор Владимир Константинович Прокофьев рассказывал автору книги, что после прихода Вавилова в ГОИ там сложилась своеобразная ситуация. С одной стороны, став научным руководителем института, Сергей Иванович оказался начальником Рождественского, с другой — лаборатория люминесцентного анализа входила в научный сектор, во главе которого стоял Рождественский. Однако субординация не осложнила отношений ученых, полных взаимного доверия и уважения. Оба тщательно следили за тем, чтобы не нарушить автономии друг друга.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Книга посвящена жизни и научному творчеству шести выдающихся ученых-физиков XX века, сыгравших исключительную роль в развитии физики атомного ядра и элементарных частиц. Это англичанин Эрнест Резерфорд, советские ученые П.Л. Капица, Я.И. Френкель, И.Е. Тамм, французы Ирен и Фредерик Жолио-Кюри.
Марат сравнивал его с послушной тягловой лошадью; жирондистка Ролан — с каменотесом и медведем; для роялистов он был извергом, убийцей короля; Наполеон считал его простодушным, бескорыстным ученым, человеком, неспособным убить даже курицу. Все эти оценки относятся к Гаспару Монжу — одному из классиков естествознания, математику, механику, химику, металлургу, машиноведу, создателю начертательной геометрии. И активному деятелю Великой) французской революции 1789–1794 гг., чем и объясняются столь противоречивые оценки его личности.Книга рассказывает о его жизни и творчестве и предназначена для широкого круга читателей.